Рассказы про эйнштейна это правда

Эдуарда, собирал забавные истории, анекдоты, рассказы о великом ученом. Его интерес к берлинскому профессору проснулся в 1919 году после экспериментального подтверждения выводов общей теории относительности, когда к Эйнштейну пришла мировая слава сокрушителя теории великого Ньютона. Поначалу Зелиг собирался опубликовать в своем издательстве избранные научно-популярные работы Эйнштейна. Дело дошло даже до заманчивого делового предложения: за книгу Эйнштейна под редакцией Зелига автор получит за проданные тысячу экземпляров неплохой гонорар в две тысячи марок (Weinstein, 2017, p. 537). Эйнштейн поблагодарил за предложение и вежливо отказался.В сборе материалов, связанных с жизнью ученого, Зелиг иногда переходил границы, которых собирался придерживаться Эйнштейн. Ученый не без оснований опасался, что Зелиг не сможет грамотно рассказать о его научном вкладе, зато вынесет на суд общественности детали личной жизни, которые выносить не следует. Эйнштейн ответил на некоторые вопросы Зелига, но в целом от подготовки биографии, о которой швейцарский журналист заговорил в начале 1950-х годов, Альберт решил отказаться. Другу Морису Соловину 30 марта 1952 года Эйнштейн писал: «Что касается Карла Зелига, то он честный человек. К сожалению, к своей задаче он относится излишне серьезно и докучает ею всему миру. Вы можете говорить с ним о чем угодно и обходить молчанием всё, что сочтете нужным. Нехорошо лишь, скажем нейтрально, представать перед публикой в голом виде. Что нужно делать, решите сами и мне не сообщайте, поскольку я не хочу даже косвенным образом вмешиваться в это предприятие. Правда, на некоторые вопросы по существу я ему ответил» (Эйнштейн, 1967, с. 568).Активно собирать сведения для биографии Эйнштейна Зелиг начал в начале 1950-х годов. Так как Эйнштейн отказался отвечать на поток писем Зелига, то основным источником информации швейцарский журналист выбрал ближайшего друга Эйнштейна Мишеля (Микеля) Бессо.Первое письмо Зелиг написал Бессо 11 февраля 1952 года. В нем было много вопросов об Эйнштейне. Представился Зелиг как редактор газеты Neue Zürcher Zeitschrift и автор ряда биографий. Бессо отвечает на его

Определили лицо современной физики, Баландина не волнует. В творчестве Эйнштейна он разбирается не лучше, чем разбирался в искусстве извозчик, спросивший великого Шаляпина:— Ты, барин, чем занимаешься?— Да, вот, пою...— Я не про то. И я пою, когда выпью. Я спрашиваю, ты что делаешь?Гениальность Эйнштейна не дает Баландину покоя. Он снова и снова, как мантру, повторяет: он не гений, он не гений, он не гений... «О какой-то гениальности можно ли говорить, если человек неспособен разработать собственную гипотезу? Если он четыре десятилетия топчется в интеллектуальном тупике? Разве нельзя было обдумать новые варианты или взяться за другие проблемы?» (Баландин, 2021, стр. 277–278).Ах, как жаль, что когда Эйнштейн бился над единой теорией поля, рядом не оказалось Баландина. Он бы посоветовал великому физику взяться за другие проблемы или обдумать новые варианты — глядишь, и история науки пошла бы другим путем. А если без шуток, то подобное предложение не только глупое и невежественное, но и чрезвычайно пошлое.Почитаешь Баландина — и становится непонятно, почему вообще Эйнштейна еще не забыли, почему до сих пор его имя вызывает такие споры. Ведь он, по Баландину, полное научное ничтожество: «Чрезвычайно мал вклад его (Эйнштейна. — Е. Б.) в науку (если не считать недоразумений, связанных с теорией относительности). Ньютон, например, создал классическую механику, дифференциальное и интегральное исчисление, доказал закон всемирного тяготения, разрабатывал оптику. Равноценных достижений у Эйнштейна не было» (Баландин, 2021, стр. 278).Про таких «оценщиков» наш поэт точно сказал: «Суди, дружок, не свыше сапога». Сейчас даже школьники и люди, далекие от физики, знают, что теория относительности изменила лицо нашей цивилизации. Это чувствовали миллионы простых людей даже в далеком 1919 году, когда впервые фото Эйнштейна появилось на первых полосах газет и журналов: экспедиции английских астрономов в Южное полушарие, где наблюдалось солнечное затмение, подтвердили выводы теории Эйнштейна об искривлении траекторий лучей от далеких звезд при прохождении вблизи Солнца. Мир потрясла новость: Эйнштейн опроверг закон

Правда ли, что мозг одного из основателей современной теоретической физики был украден после его смерти и пропал на несколько десятилетий. Подробнее об этом читайте в материале "Рамблера". Это может звучать как сюжет научно-фантастического фильма, но мозг Альберта Эйнштейна действительно был украден вскоре после его смерти. В 19 веке мозг гениев часто сохраняли, чтобы ученые могли попытаться определить происхождение интеллекта этого человека. Например, половина мозга Чарльза Бэббиджа , изобретателя первой вычислительной машины, до сих пор выставлена ​​в музее Хантера в лондонском Королевском колледже хирургов. Эйнштейн знал, что ученые могут захотеть изучить его мозг после его смерти, и прямо запретил это, зная, что такие исследования редко дают полезную информацию. Тем не менее, когда Эйнштейн скончался в Принстонской больнице ранним утром 18 апреля 1955 года, осматривавший его патологоанатом, доктор Томас Харви , решил по собственной инициативе удалить мозг для будущих исследований. Доктор Харви забрал мозг Эйнштейна домой, разделил его на 240 частей и поместил в две банки с целлоидином. Вскоре после кремации Эйнштейна его сын Ганс Альберт узнал о краже и пришел в ярость. Но доктор Харви убедил его оставить мозг себе. Изъятие мозга самого известного в мире физика без разрешения имело профессиональные последствия для доктора Харви. Вскоре он потерял и работу в Принстонской больнице, и брак, а затем переехал на Средний Запад, где устроился на ряд работ, либо практикуя медицину, либо руководя исследовательскими лабораториями. Он хранил мозг Эйнштейна в течение следующих нескольких десятилетий — в какой-то момент хранил его в коробке из-под сидра под охладителем пива — в надежде раскрыть секреты интеллекта Эйнштейна. Судьба мозга Эйнштейна была практически неизвестна до 1978 года, когда один репортер выследил Харви в американском Уичито, штат Канзас. Журнальная статья о Харви вызвала поток запросов на образцы мозга для изучения, и, начиная с 1985 года, ученые начали публиковать свои выводы. Многие из этих исследований утверждали, что обнаружили некоторые различия между мозгом Эйнштейна и мозгом «нормального» человека, но в них также отсутствовали репрезентативные контрольные группы, что делало их результаты подозрительными. И даже если бы эти исследования проводились более эффективно, неврология до сих пор не определила, действительно ли физические структуры мозга влияют на интеллект человека. Сегодня то, что осталось от мозга Эйнштейна, находится в Принстонском медицинском центре Penn Medicine в Плейнсборо, штат Нью-Джерси. Его почти никому не разрешают видеть, даже исследователям. Но гораздо больше фрагментов мозга Эйнштейна, возможно, все еще можно найти по всей Америке, благодаря привычке доктора Харви раздавать его любопытным друзьям.

Семь лет превратится в Бомбу? "Правда необычнее вымысла: вымысел должен придерживаться правдоподобия, а правда в том не нуждается" - Райан вспомнил эти слова Марка Твена. Если есть хоть малая доля вероятности, что услышанное, правда - то это величайшая угроза для национальной безопасности США. Значит, необходимо эту гипотезу проверить - тем более что Райан достаточно общался с экспертами, привлеченными работодателем, и имел представление о том, что знает о межвременных путешествиях современная наука. -Вы используете мост Эйнштейна-Розена? -Ну, тут угадать легко - Лазарева приняла игру - поскольку выбор невелик: если не хотите прокатиться на звездолете вокруг черной дыры, причем не всякой, а строго определенного типа, или же поискать в космических просторах "бесконечный вращающийся цилиндр" - то именно червоточина... ах, простите, все еще забываю, что в вашем времени иная терминология. Черная дыра - это коллапсар. А червоточина - это мост Эйнштейна-Розена. Теперь понятно? Позволите мне говорить так, как я привыкла? (прим. авт. оговорки - намеренные! Чтобы показать Райану разницу между эпохами, когда даже научные названия некоторых явлений успели поменяться, в РИ термины "червоточина" и "черная дыра" гораздо позже предложил Арчибальд Уилер). Райан кивнул. И что будет дальше? -Так вот, - продолжила Лазарева. - В этом случае именно червоточина остается наиболее удобным и простым способом сообщения между временами. -И как же вы научились их создавать? Вот сейчас. Если она попадется в ловушку и согласится, что потомки в двадцать первом веке действительно сами создают пригодные для путешествий во времени и пространстве мосты Эйнштейна-Розена, то... -Мистер, если я не ошибаюсь, то первые шаги теоретической науки в