Порно с ольгой николаевной

Обошлось. Утром мы общались так, будто ничего не произошло. Мама порхала, как молоденькая девочка. Покормила меня и отправила к Ольге Николаевне. Я сам никогда не приставал к маме по поводу секса, ждал, когда она сама этого захочет. И это случалось, правда, не часто. Зато мы стали заниматься с ней сексом не только ночью, но и днем. Иногда вечером, когда папа смотрел телевизор, мама приходила ко мне в комнату, закрывала дверь и, упираясь в нее спиной, молча расстегивала халат и широко расставляла ноги. Я вставлял ей и мы сношались стоя. Мне очень понравилась эта поза, а то, что отец находился в соседней комнате, щекотало нервы мне и маме. Я поступил в институт. Я немного не добрал баллов, чтобы поступить на выбранный мной факультет. Здесь очень помог Николай Васильевич. Благодаря ему я учился той специальности, которую выбрал. Теплые и не только родственные отношения с Ольгой Николаевной и мамой сохранились у меня надолго и продолжались, когда я уже женился, и у меня появились дети. Я иногда заходил в гости к Ольге Николаевне, а с мамой мы виделись постоянно.

Вниманием молодая женщина «стала самым разнообразным образом»мучить студента, его же не покидало чувство вины по отношению к Шурочке,которая нравилась ему все сильнее. И осенью, уже в Москве, вероятно, во времяссоры с Елизаветой, Андреев является в дом к Велигорским пьяный и объявляетШурочке, что любит ее. Это было первое из многочисленных объяснений Андреева сосвоей будущей невестой и женой.Надо сказать, что пятилетний роман Андреева и Шурочкиподробно отражен в его и ее дневниках, сохранились «решительные письма»,запротоколированы не только основные перипетии, но и нюансы, и подводные камниэтих весьма непростых отношений. Осенью 1899 года по просьбе ШурочкиАндреев пишет очерк «Александра Михайловна Велигорская: опыт характеристики».Конечно же в 1896 – 1900 годах Шурочка постоянно соперничала в душеАндреева с другими дамами сердца: прежде всего — с Надеждой Антоновой, но тобыла «великая идеальная любовь», ну а были, конечно, и менее «идеальные». И,увы, будущая жена прекрасно знала о сердечных увлечениях Леонида,частенько — от него самого. Андреев же испытывал перед ней «вечную вину»,но оправдывал себя тем, что «она еще ребенок» и «гимназистка», а ему необходималюбовь, с которой он бы мог «построить совместную жизнь». Надо сказать, чтобарышень, готовых с энтузиазмом откликнуться на этот призыв, становилось всебольше.Летом 1897 года в дневнике Андреева появляется такаязапись: «Нынешнее лето многим рознится от прошлого. Тогда во всем поселке(Царицыно. — Н. С.) у меня были одни знакомые — Добровы.Теперь же одних знакомых барышень уже перевалило за четвертый десяток.Любопытнее всего такая вещь. Оказалось, что я составляю царицынскую знаменитость.Чего мне только пришлось наслушаться по поводу моей красоты, 102 неотразимости, гордости,недоступности. Моего знакомства ищут, меня ловят, мной интересуются… меняревнуют, из-за меня чуть ли не дерутся…»118* И далее на страницах дневникачитателю являются пронумерованные (!) «объекты желаний», их численность —впечатляет. Но все эти увлечения — Ольгой Николаевной, Зинаидой Ивановной,Натальей Лаврентьевной — недолговечны, а Шурочка на протяжении долгих летпродолжает жить в его сердце, причем острой занозой. Однако вопрос о том, какимобразом, едва выйдя из гимназии,

Все же счастья!.. С уходом от меня Волынской (пошла танцевать), увидя Танатара, гнал его от себя, крича в лицо: «негодяй, подлец! Ты разбил мое счастье!»… При этих словах даже заплакал. «Я с вами больше не знаком»… Танатар помочил мне голову, угостил «сельтерской», после приема которой меня стошнило. Ребята решили воедино уложить меня спать. Но нет! черта лысого! я ни с кем не желал идти, кроме Волынской… Она проводила под руку (сам не мог) до постели… и собиралась уходить — но не тут-то было. Я держал ее и распевал: Не уходи, побудь со мною, Мне так отрадно и легко. Перед глазами стояла она — я видел прекрасную пикантную фигуру — и видел густые, отливающие золотом, волосы (шиньона) — белые, как снег, зубы за яркими чувственными губами… и меня пронизывал электрический ток… Да. Счастье было так близко, так близко (досталось Танатару)… О, счастье!..» 12 июля 1913 года. «Проснулся в первом часу дня и прямо из товарищей лицезрел Васю Федорова. Интересно, как он спал — голова на подушке, а все туловище на грязном полу. Заглянули в зеркало — и, боже! отскочили колбасами от него. Мой костюм весь измялся — в некоторых местах был обтошнен — был весь покрыт пухом от перины. Исполнив утренний обряд, пошли в сад. Там встретили Танатара — проходил мимо нас, молча, из глубины сада — скорее всего там спал. Вид его внушал ужас: перед обтошнен, зад и спина выпачканы землей, точно его таскали за ноги. После Танатара встретились со всеми девицами — они шли из беседки, где спали. Постепенно, но все собрались. И, боже, сколько было смеху! Первым рассказывал лунатик Федоров — не стоя на ногах, заявился в беседку, где только что улеглись девицы после бала, желает всем покойной ночи — берет первое попавшее платье, кофточку и шляпу, надевает и вздумал плясать. Один малознакомый малец весь ужин и половину бала просидел с хозяюшкой Ольгой Николаевной в фаэтоне на дворе, куда им носили официанты ужин и вино; все это сопровождалось поцелуями и препикантными разговорами. Девицы рассказывали: не успели раздеться все — вваливается вдрызг пьяный Самка Танатар и заявляет, что он пришел с ними спать. Девицы, конечно, все перепугались и попрятались

В дикую вакханалию. С товарищами заявлялись к ней пьяными. Много смеялись с Ольгой Николаевной над товарищами: Федоров все плакал, а Танатар молился… оказалось, что они — девственники, и Федоров так и не смог нарушить свою девственность… Все делалось нельзя как лучше… Заводился граммофон, пили чай, за которым устраивали обнимание, угощая винцом… „Живи и наслаждайся“ говорит один ученый…» И опять больно падает дневник на колени. — Господи, Господи, дай чистоты! Дай чистоты, Господи! Избави от боли, от лжи, от грязи!.. День. Воздух в морозе, желт, как воск, — желто, как воск, солнце. На стеклах окон ожелченные солнцем веера и хвощи инея. В комнатах бодрый холод, тишина, пустынность, восковые лучи ложатся на каменный пол. Термометр стоит на тридцати двух, — там, за замерзшим окном. Илья говорил утром, что на дворе валяются замерзшие галки. Падает дневник на колени, падают на колени слезы. Пустыня дня — пустыня дней. И опять телефонный звонок… …Сочельник под новогодье. В загородной усадьбе Камыниных, теперь советском имении, в сочельник, под новогодье, военспецы дивизиона устраивали вечеринку. Колонный дом, простоявший столетие, оттапливали за несколько дней, и все же в нем было сыро и холодно. И потому, что дом был растащен, в нем не нашлось ламп, и вечером освещали его лучинами. Оркестр играл во мраке, без нот, врал отчаянно, и все же играл, на хорах, в белой зале. Одни уехали еще утром, чтобы в деревне провести день, кататься на лыжах и гулять, другие приехали прямо к ужину. В каждом городе находилась особая порода барышень, которые имели одно — увеселяться: — на этом вечере этих барышень было очень много. Вечером в лесу, на опушке, компания лыжников зажигала на веселой елочке две свечи, плясала около веселой елочки, потом елочку сожгли. Ночь пришла глубокая и безмолвная с мириадами звезд и с инеем, горящим как звезды. В ободранной гостиной накрыт был ужин, вестовые светили лучинами. Люди, в шинелях, в шубах и шапках, пели, ели и пили. Оркестр играл очень громко, но никто не танцевал. После ужина опять пили: — было событие: писатель Камынин, бывший хозяин, своим ключом отпер потайной шкаф с винами, иные вина прокисли, иные коньяки и водки повыдохлись, — но их пили под «ура»,

Поступил в Институт иностранных языков, который так же , как и Педагогический, считался одним из самых непристижных, куда почти просто записывали. Лет через 20 , уже будучи научным сотрудником и Ученым секретарем Института эндокринологии, на одной из международных научных конференций в Ташкенте я встретил высокого , интересного мужчину со шкиперской бородкой, трубкой в зубах , блестящего переводчика, обслуживающего международные выставки, научные конференции и другие подобные мероприятия, и объездившего к этому времени полмира. Не сразу признал я в нем Славика Фуфаева. Приоритеты изменилась и в самой медицине. Раньше престижными считались хирурги, гинекологи, кардиохирурги и получить специализацию по этим профессиям было очень трудно. А, например, в клинике кожно-венерических болезней весь профессорско-преподавательский состав был , в основном , пенсионного и предпенсионного возраста, и заставить молодого специалиста идти работать по распределению в дермато-венерологию было почти невозможно. Однако, 20-30 лет спустя, направление на специализацию по кожным и венерическим болезням можно было получить только за приличную взятку. -----«»»»---- 30 августа 1959 года... В большом зале клуба медицинского института проходит первое собрание вновь зачисленных студентов. На сцене приготовлен стол Президиума, какой-то старый сгорбленный человек с седыми усами и бородкой, в серой телогрейке проверяет микрофоны. Я решил, что это кто-то из обслуживающего технического персонала, но когда началось собрание , сняв телогрейку, с напутственным словом к нам обратился первый проректор по учебной работе института профессор Николай Николаевич Кампанцев, блестящий фармаколог, человек высочайшей культуры, он был примером благородства и бескорыстия. Жил он вдвоем с женой, академиком –терапевтом Ольгой Николаевной Павловой, детей у них не было. Говорили, что они на свои деньги содержали детский дом, а также «подкармливали» бедных студентов. Первые дни в институте... Все одеты в белоснежные накрахмаленные халаты – мы уже приобщены к этой касте , мы уже – медики (хотя на самом деле, еще –никто), ведь халаты – это профессиональная форма. Это потом мы уже позволяли себе надевать не очень свежие халаты, а затем запихивать их в сумки и портфели, но тогда, в первые дни - они были белоснежными, аккуратно уложенными после занятий в целофановые пакеты. Самыми необычными вначале были занятия по нормальной анатомии, где нужно было учить названия костей на латыни, языке, который был совершенно незнакомым, новым

Не попасться на глаза. На нашем участке я натолкнулся на Вовку с Таней, которые сидели под кустом и что-то высматривали. Я подошел к ним. Вовка приложил палец к губам и потянул меня за руку, чтобы я сел. На полянке за кустом на спине лежала тетя Нина, а на ней трудился мой папа. Она положила ноги икрами ему на спину, и в этой позе он двигал в ней своим членом. Мы досмотрели представление до конца и пошли к дому. Перед домом в кресле сидела мама.- Папа еще не приехал? – спросил у нее Вовка.- Нет еще. Саша останься, я хочу с тобой поговорить.Я сел в рядом стоящее кресло.- Сынок, ты уже большой мальчик и у тебя уже появилась потребность в сексе. Нина сказала, что видела вчера, как ты занимался сексом с хозяйкой соседней дачи. А сегодня я сама видела, как ты вошел в дом с ее дочерью. С кем из них у тебя особые отношения?- С обеими, мам.- С обеими? У меня нет слов. Зря я начала этот разговор. Ты уже взрослый и сам разберешься, что тебе нужно. Иди к себе.Появились папа с тетей Ниной, стали готовиться к обеду. Я случайно подслушал разговор на кухне.- Нин, он оказывается их обеих ебет, и мать, и дочку. Сам сказал. Я-то, дура, полезла с расспросами. Но он-то хорош, ему что, все равно, кого ебать?- Конечно, все равно. В его-то возрасте ему только дырка нужна.На следующий день опять была баня, добавилась еще одна пара. Мы с Вовкой и Таней опять подглядывали. Я каждый день навещал соседей. Все стало уже привычным.Когда мы вернулись домой, на второй день мама позвала меня для разговора.- Саша, у нас на первом этаже живет одинокая женщина, Ольга Николаевна. Ты на-верняка ее знаешь. Очень чистоплотная хорошая женщина. Ей около сорока. Тебе теперь нужна постоянная женщина. Я поговорила с ней, ты можешь к ней приходить. Можешь прямо сейчас пойти, а потом вы договоритесь, когда вам лучше встречаться.Так благодаря мамочке у меня появилась постоянная сексуальная партнерша, и эта связь продолжалась несколько лет. Конечно, я не всегда хранил ей верность, у меня были и другие девушки, но связь с Ольгой Николаевной я не терял до окончания института[email protected]