Игра ледокол для знакомства

Старт путешествия обычно приходится на Мурманск — крупнейший город за полярным кругом, основанный более 100 лет назад. Хотя в Мурманске отсутствуют старинные исторические здания, здесь есть уникальные достопримечательности, такие как атомный ледокол «Ленин» и краеведческий музей. Атомный ледокол «Ленин», первое в мире судно с ядерным двигателем, был построен в период с 1956 по 1959 годы. Он провел в Арктике 30 лет, обеспечивая проход судов. Сегодня на борту ледокола располагается музей, где можно ознакомиться с жилыми и служебными помещениями, а также современной мультимедийной экспозицией. Краеведческий музей Мурманска представляет историю Кольского полуострова, включая коллекции минералов, горных пород, флоры региона, произведений искусства, бытовых предметов, фотодокументов и книг. Териберка — еще одно популярное место в Мурманской области, особенно известное благодаря фильму «Левиафан». Этот поселок привлекает туристов возможностью увидеть северное сияние и пейзажи Баренцева моря зимой. Кроме того, здесь расположено необычное, но атмосферное место — кладбище кораблей, представляющее собой заброшенный рыболовный флот поселка. Кировск выделяется как ведущий центр зимнего туризма в Мурманской области, предоставляя всё необходимое для идеального зимнего отдыха. К услугам туристов предлагаются разнообразные варианты размещения, торговые центры, супермаркеты и аптеки. Также здесь находятся три горнолыжных спуска: «Большой Вудъявр», «Айкуай» и «Коласпортланд», которые подходят как для новичков, так и для опытных лыжников и любителей экстремального спуска. Из Кировска организуются снегоходные экскурсии в глубь Кольского полуострова. Путешественники могут посетить оленеводческие фермы, прокатиться на оленьих или собачьих упряжках, а также отправиться в поход к группе горных озёр Вудъявр. Северное сияние в Мурманской области можно наблюдать с августа по апрель, в любой зимний месяц. Для культурной программы рекомендуется посетить Мурманск, где можно подняться на высокую сопку к памятнику «Алёша» или посетить музейный атомный ледокол «Ленин». Мурманская область также предлагает знакомство с культурой саамов — коренного народа Северной Европы, населяющего арктические территории Финляндии, Норвегии, Швеции и России. Один из музеев, посвященных саамам, расположен в селе Ловозеро.Шерегеш Шерегеш, расположенный в Кемеровской области, является популярным горнолыжным пристанищем, недалеко от одноименного поселка. Зимой сюда приезжают не только для катания на лыжах и сноубордах, но и для посещения русской, финской и турецкой бань, а также для прогулок на снегоходах. Расстояние от аэропорта Новокузнецка до Шерегеша составляет 170 километров, и путь на автомобиле займет от двух с половиной до трех часов. Самый бюджетный способ добраться — это автобус. На территории располагаются 15 трасс различной сложности, с общей протяженностью около 35 километров. Подъемник представлены гондольными, кресельными и бугельными. Зона катания делится на четыре сектора: A и F являются основными, а B и E — дополнительными. В секторе А сконцентрирована основная инфраструктура, включая гостиницы, пункты проката и ремонта снаряжения, кафе и магазины сувениров.Тобольск Тобольск, город с богатой историей, предлагает уникальные достопримечательности и развлечения. Одной из главных жемчужин является 500-летний кремль, с которого открывается живописный вид на сибирскую реку Иртыш, раскинувшуюся у подножия косогора. Город также

Флота и, как все моряки, любил море икорабли. Но эти льды... Не всякий в них разберется. "А справится лиАрсеньев? - думал секретарь. - Слишком необычное дело для капитана. Унас привыкли рассуждать так: раз ты капитан - значит, плавай, планвыполняй. А в разные теории не лезь, на то другие есть. Правильно лиэто?" На память пришли слова Перовского, министра внутренних дел приНиколае I, сказанные знаменитому собирателю народной мудрости В. Далю:"Писать - так не служить, служить - так не писать". Далю туго пришлосьсо службой. Нет, Квашнин считал, что думающего человека всегда стоитподдержать. Но сейчас, по правде сказать, он не мог сразу до концаповерить Арсеньеву. Не укладывалось в голове: как это один человекможет давать какие-то гарантии, обещать что-то в таком большом деле?Обычно за большим делом стояли большие коллективы, известныеавторитеты. А здесь кустарь-одиночка. Если бы требовалось рисковатьбольшой суммой, секретарь наверняка подумал бы, прежде чемвысказываться за необычный проект. Но расходы невелики, и Арсеньев длясебя ничего не просит. Увлекся человек льдами и хочет открыть зимнююнавигацию. Что ж, разве это плохо? - Я помню такой случай, - неожиданно сказал Квашнин. - Мызапоздали с выходом в море, и пришлось нашему пароходу вернуться изимовать в Архангельске. Знаете, я и до сих пор не понимаю, как этонас угораздило! - Очень просто, Андрей Александрович, - отозвался Арсеньев. -Капитан пошел напрямик, по кратчайшему расстоянию, забыв поморскуюледовую азбуку. А напрямик не всякий ледокол пройдет. Арсеньев понимал, что секретарь обкома колеблется. "Однако я должен убедить его, - повторял он про себя, - иначевряд ли пробьешь дорогу. Если обком скажет "нет" - считай сражениепроигранным. Попробуй тогда доказать, что твоя работа нужна. Хорошо,что секретарь моряк, а будь он врач или, скажем, агроном. Толкуй тогдапро льды... Что Квашнин, - подумал Арсеньев, - если внаучно-исследовательском институте океанограф Туманова так и непоняла, почему льды на разделах надо фотографировать. "Толочь воду вступе, - сказала она. - По вашему принципу весь Ледовитый океанфотографировать придется". Мысли Арсеньева работали необычайно четко, все его силы былисобраны. - Министерство считает нереальным зимнее плавание, - в раздумьепроговорил Квашнин. - Мне кажется, вопрос серьезно не обсуждался, а в разговореруководящие товарищи обычно ссылались на суда типа, "Лена". Они,дескать, пройдут, если нужно. - Арсеньев натужно улыбнулся и вытерплатком вспотевшее лицо. - Эксплуатационные потери при обычномплавании? Разрешите, я вам найду, - он быстро перелистал страницы. -Вот расчет, смотрите, - сжигают вдвое больше топлива, и затрачено втри раза больше часов. - Ну, хорошо, - перебил секретарь. - Атомный ледокол вы тожесбрасываете со счетов? - Атомный ледокол? Но ведь не станет же он обслуживать зимнееплавание в Студеном море. Не дороговато ли будет? У нас привыкли кширокому карману, - сказал Арсеньев громче, чем хотел. - Надо сочетатьтехнику с дарами природы. - Пожалуйста, огонек, - чиркнул спичкой Квашнин, видя, чтокапитан никак не может зажечь спичку. - Сам хоть и не курю, а спичкидержу на всякий

Горячая игра для знакомства и общения. Приятно проведите время с новыми друзьями Новый способ общения и знакомства с людьми по всему миру! Кис Кис - это яркая и завораживающая игра симулятор свиданий, где вас ожидает общение и флирт с игроками со всего мира, истории любви, а также множество веселых соревнований. Более 100 миллионов игроков уже присоединились к нам. Если вы хотите приятно провести время и завести новые знакомства, которые могут перерасти во что-то большее, то вы по адресу. Общайтесь и знакомьтесь, играя в бутылочку. Играйте одни или с друзьями, встречайте новых людей, которые живут рядом с вами или в любой другой точке земного шара, и проводите увлекательно время в непринужденной игровой атмосфере. Как играть? 💋 На старте игры вы попадаете за случайный стол, где вас ждут незнакомки и незнакомцы. Каждый из вас по очереди крутит бутылочку, которая укажет на одного из игроков. Вы можете решить, хотите ли вы отдать свой поцелуй девушке или парню. Вы быстро узнаете с кем за столом у вас взаимная симпатия. Крутите бутылочку и заводите новые отношения! Главные особенности Кис Кис: ❤ Это не сайт знакомств, а увлекательная игра, где сбываются романтические истории ❤ Более 100 миллионов игроков с разных платформ, играющие вместе, увеличивают ваши шансы начать свою историю любви или завести новых друзей ❤ Клуб Романтики позволит завести знакомство с теми, кто рядом и с теми, кто очень далеко! Общайтесь с людьми со всего мира ❤ Встроенный переводчик, чтобы упростить общение с иностранцами ❤ В игре доступны сотни комнат, в каждой из которых есть свой

Они и вовсе отказываются от идеи знакомства. Но вот игры флирт дают им возможность научиться владеть ситуацией и проявлять свои лучшие качества.Наверное, нет ни одного человека, который бы не играл в бутылочку во времена переходного возраста.Наверное, нет ни одного человека, который бы не играл в бутылочку во времена переходного возраста. Ведь игра бутылочка, особенно на раздевание, – отличный способ проявить собственную неординарность и просто подурачиться. Конечно, во время игры сделать это проще, ведь в этот момент можно напрочь забыть обо всех своих комплексах.Вот почему новомодные онлайн игры бутылочка бесплатно столь популярны в Сети. Теперь можно одновременно находиться за компьютером и весело проводить время с друзьями. Поскольку теперь бутылочка, такая любимая всеми игра, доступна и в контакте. Это возможность встретиться со своими друзьями, а также завести новые знакомства и впоследствии закрепить их дружбой. Здесь нет ограничений по возрасту или иным параметрам, поскольку все абсолютно конфиденциально и прилично.Конечно, изменяется в мире все, вот и игра бутылочка изменилась – появились варианты на раздевание, на желания и на многое другое. Существует также и порно бутылочка, для любителей игр «погорячее». Она объединяет в себе популярную игру и качественное видео, предусмотренное исключительно для взрослых.Игра бутылочка «в контакте» не предлагает участникам снимать с себя одежду и демонстрировать видео игрокам, тем более, что оно «для взрослых». Эта бесплатная игра бутылочказаменяет ту самую, из юности, бутылку портвейна, которую раскручивали у ночного костра и целовались в засос. Правда, здесь вместо поцелуев – повышение рейтинга и возможность просматривать страницы друг друга. Но азарт тоже присутствует в полном объеме, поскольку каждый хочет добиться постоянного роста рейтинга и взломать игры бутылочка бесплатно, чтобы была возможность играть бесконечно.А вот любителям такой игры, как порно бутылочка, стоит поискать более свободные порталы. На них и девушку можно раздеть, и видео для взрослых посмотреть, и в видео чате бесплатно пообщаться. Правда, многие, выбирая игры бутылочка, бесплатно хотят найти не просто друзей, а настоящих спутников жизни. Причем большинству это удается. Для этого даже не обязательно участие в игре порно бутылочка, достаточно и просто обменяться нарисованными сердечками. Главное, понравиться друг другу, увидеть общее и не постесняться начать общение в привате.Для многих интернет – это средство достижения единственной цели –

Утяжелённое вооружением и боезапасом судно получило ещё более плавный ход. Правда, теперь уже не набирало той максимальной скорости, какую мы развивали в Охотском море. Но мы ещё не давали предельных оборотов, давая двигателю приработаться.

Если бы не Лёшка, караван догнали бы раньше. В Чукотском море, сразу после Берингова пролива была его штурманская вахта. Он дал неправильное направление и мы удалились он намеченного курса на несколько сот километров к северу. Увидев плавающие льдины, вахтенный офицер вызвал меня на мостик. Мы проходили упрощённые методы штурманской работы. Даже по ним я определил отклонение от курса. Главный штурман корабля уточнил отклонение и задал курс на караван. Я запретил ставить Лёшку в смену в сложных условиях. Из-за него мы обогнули остров Врангеля с севера. Караван мы нагнали на выходе из Восточно-Сибирского моря. По данным со спутника море Лаптевых было почти сплошь забито ледяными полями. С ледокола стали поднимать для разведки вертолёт. Почти до половины моря Лаптевых мы шли по преодолимым льдам, пока не наткнулись на обширное торосистое ледовое поле. Облёт вертолётом показал, что обход его займёт несколько суток, а кроме того, дальнейшая ледовая обстановка не обещала лёгкого пути. Если бы ледокол мог пробить дорогу в этом поле, то дальше открывалась чистая вода. Но мощности ледокола не хватало.

После совещания и запроса в центр управления нам разрешили попробовать для эксперимента пробить путь снарядами. После нескольких маневров мы встали на место ледокола и простреляли трассу бетонобойными снарядами. Стрелять через ледокол не решились. При порче метательной части снаряда во время хранения боевая часть может при недолёте попасть на ледокол. Для эксперимента проверили и другие типы. Бетонобойные оказались самыми эффективными. Они углублялись в лёд и разрушали его в глубине. Ледокол, обойдя нас, достаточно спокойно проделал путь до преодолимого им льда.

Электронщики, не задействованные в работе в связи с их спецификой, настроили и испытали коптер с камерой. Это облегчило нам движение. Но мы могли увидеть что-либо только после его возвращения. Поколдовав над своим агрегатом, ребяна сумели собрать передатчик изображения с расстояния до километра. Теперь для экономии авиационного керосина даже капитан ледокола пользовался изображением с коптера. Но для зарядки аккумуляторов аппарата требовалось не менее 4 часов, а летать при полной зарядке он мог не более часа.

В каждом море караван должен был остановиться, чтобы с помощью ледокола доставить танкеры с топливом в северные береговые поселения. В море Лаптевых мы договорились, что дождёмся караван у кромки следующего ледяного поля. Изображение со спутника показывало сплошную облачность, но это оказался туман. Судя по получаемым метеосводкам, на нас надвигался гренландский циклон, который мог заставить двигаться огромные ледяные поля даже вне направления течений.

В тумане снова по Лёшкиной вине мы совсем ушли с курса. Когда вышли из тумана, то пришлось делать резкую остановку отработкой заднего хода – перед нами оказались острова. Кто-то неусмотрел на экране локатора низкий остров. Беда ненастроенного радиолокатора в том, что он «не видит» низкие и слабо отражающие предметы. Из-за этого мы не можем заранее отследить простые льдины, хотя они могут существенно повредить винты или руль. Корпус военного судна хоть и не считается ледовым, спокойно выдерживает удары таких льдин. Главный штурман после многочисленных вычислений определил, что это северная группа Северной Земли. Мы шли в направлении на север Гренландии. Если бы взяли ещё правее, то попали бы на Северный полюс. Ни я, ни главный штурман не могли понять, как было можно совершить такую грубейшую ошибку. Пришлось полностью отстранить Лёшку от работы до конца похода. Туман закрыл путь назад, зато его убрало впереди. Связи не было ни с кем. Даже коптер периодически терял связь. Мощное северное сияние подтвердило догадку, что идёт сильная магнитная буря.

Прежние снимки со спутника и отдельные удачные кадры с коптера показывали, что за островами движется огромное ледяное поле. Восточная его часть уже достигла самых северных островов. Если поле не раздробится, то оно ножницами прижмётся к южным островам, закрыв чистую воду. Туман позади и чистая вода впереди подвигли нас пройти в пролив между островами с поворотом на юг после пролива. Возможно, это был не только рискованный, но и ошибочный путь. Лоций на прибрежные воды островов у нас не было, даже если они существовали. Не работал носовой эхолокатор. Работал только радиолокатор. Что нас могло ждать под водой, мы не знали. Даже существование подводного продолжения ледового поля увидели, когда оказались в непосредственной близости от него. Электронщики доложили, что подводная часть поля прошла в десятке метров от нас. Но их аппаратура могла делать съёмку только рядом с судном. А перед судном мог оказаться не только подводный лёд, но и скалы. Пришлось идти самым осторожным ходом.

Когда до конца припая южного острова осталось не более пары километров, мы увидели, что «ледовые ножницы», а точнее «клещи», замыкаются. Огромные ледяные скалы вот-вот замкнут выход, и мы окажемся запертыми со всех сторон между льдом и островами. Как «Челюскин», нас может раздавить в этих клещах или вынести на берег. Что-то сработало в голове, что такой толщины движущиеся льды не могут оставить подводных скал, значит, их нечего бояться. Дал команду приготовить орудия к бою и полный ход к выходу. Всё вооружение, способное вести огонь ударило по огромным ледяным торосам, кроша опасный для нас край. Били даже из крупнокалиберных пулемётов. Мы буквально выскочили из капкана. Едва корабль вышел на чистую воду, как сзади, бульдозером собирая раскрошенный нами лёд, ледовое поле с оглушительным грохотом полезло на остров. Торосы и прежде были высотой около 10 – 15 метров, теперь, выдавливаемые на берег, они становились ещё выше, рушились под собственным весом. И снова громоздились. Ведь у плавающего льда на поверхностью воды находится только десятая часть массы. Чем больше ледовое поле, тем больше его поверхностная парусность, поэтому сила давления льда может быть невероятно большой.

Такой выход из ледяной ловушки не прошёл даром. Похоже, мы повредили винт, а то и оба. Мощная вибрация сотрясала судно. Пришлось дать «Стоп машина». Спустили водолаза. Он показал, что левый винт потерял половину одной лопасти и частично погнут вал винта. Мы можем спокойно идти на правом винте. Так и пришлось сделать. При просмотре кадров компьютерной съёмки выяснилось, что левый винт мог задеть подводный выступ припайного льда. При обстреле «замыкающихся клещей» мы всё внимание уделили надвигающемуся льду справа. Достаточно было двух снарядов, чтобы все подводные припайные льды оторвались и не помешали нашему выходу. Но опыт наживается на ошибках.

Кaбoтaж — это рaбoтa транспортных средств внутри территории одной страны.

Зима в указанный период оказалась жесткой. Уже вторую неделю сохранялись морозы, достигая тридцати градусов. Как мы смогли добраться до Питера, только Всевышнему известно. Я находился в своей капитанской каюте вымотанный, как лимон, после последних событий. Внезапно прекратились грузовые операции. Я взял с стола портативную радиостанцию:

— Грузовому помощнику, капитану.

— Здесь, — отозвалась радиостанция.

— Почему выгрузка прекратилась? Ну-ка, зайди ко мне, — раздраженно бросил я радиостанцию на стол.

Через минуту в каюту вошел грузовой помощник, а за ним генеральный директор нашей компании:

— Прекрати воевать, капитан!

— Добрый вечер, Виктор Иванович. Если он добрый? — поднялся я навстречу.

— Свободен, — кивнул я грузовому помощнику. Тот вышел.

— Чем угощать будешь? — генеральный уселся на диван.

— Чем угодно. Только, давайте уже, — вести душевные беседы с начальством мне абсолютно не хотелось.

— Ну, сразу, так сразу. Идти надо, — и он назвал такую отдаленную локацию, куда и летом-то не очень. А тут такая зима.

Храбрость капитана заключается не в том, чтобы рискуя судном и людьми, выходить в море в жестокую непогоду. А как раз наоборот. Не обращая внимания ни на какие уговоры и угрозы, упереться и отказаться. Это не цитата. Это мои собственные выводы по жизни.

— Что? Все так серьезно? — спросил я.

— Более чем, — не стал распространяться он.

— Когда выходить надо?

— Надо было ещё вчера, — генеральный поднялся с дивана:

— Поставлю на уши все службы. Любая помощь. Главное, будь постоянно на связи.

— Я слышал такое раз сто в своей жизни, — отмахнулся я.

— Дойдешь до Сескара с караваном. А у Халли тебя встретит дежурный ледокол. И там... Как карта ляжет? Ничего. Рейс каботажный. Обернешься быстро, — пожал он мне руку и вышел. Я даже не пошел его провожать.

...

В каюту вернулся грузовой помощник.

— Шланги отданы. Буксиры заказаны, сейчас подойдут, — сообщил он.

Перед изложением дальнейших событий следует сказать несколько слов об этом кадре. После развала Советского Союза Россия, вдруг, осознав, что потеряла большинство портов на Балтике, спешно бросилась строить новые. Вот в один из таких вновь строящихся портов и пришлось мне как-то заводить судно. О бардаке, который встретил там нас, и вспоминать не хочется. Разумеется, любому терпению есть предел. Вот и решил я высказать местному начальству все, что про них думаю. Капитана порта на месте не было. И оказался я в кабинете его первого заместителя. Встретил меня такой матерый чинуша в мундире. Золотых соплей на рукавах нашито аж по самые локти. Но на груди у него был старый, еще советский значок капитана дальнего плавания. Вот это-то меня остановило. И я начал вежливо излагать свои претензии. Выслушав, он спросил:

— А кто вы такой, чтобы меня учить?

Вежливо не получилось. Я подошел вплотную к столу, оперся кулаками на разложенные очень "важные" бумаги и, наклонившись вперед, чтобы было лучше слышно, раздельно произнес:

— Такой же капитан, как и ты. Только до сих пор на мостике стою, а не прячусь в теплом кабинете.

После этого случая я долго ждал последствий. И они наступили. Только совсем не такие, к которым я готовился. Через несколько месяцев в эту самую каюту вошел молодой штурман с направлением. Прочитав его бумаги, я удивленно посмотрел на него:

— Привет! Да, ты — неплохой парень.

— Да, — он совсем не смутился:

— Только папа хочет, чтобы я свою службу начал именно у вас.

— Ну, раз папа хочет, иди, начинай. — отпустил я его.

Вот и не уважай после этого чиновников. А самое удивительное, что парень как-то сразу очень тесно вошел в наш коллектив. Видно, морские гены сделали свое дело. Когда-то я несколько лет проходил в третьих штурманах. А его уже на следующий год сделал грузовым помощником. И папа здесь не при чем. Я сам написал ему рекомендацию. И сам ходил с ним по кабинетам.

Вот сейчас этот кадр стоял передо мной.

— Ну, что же. Есть только один способ начинать. Это начинать. — поднялся я из кресла

...

Казалось бы, идти в караване дело не хитрое. Тем более что впереди линейный ледокол и ещё восемь корпусов. Но лед — вещь коварная. Пробитый канал затягивается очень быстро. И, чтобы не застрять и не остановить весь караван, приходится вплотную прижиматься к судну, идущему перед тобой. Тут каждый метр сокращенной дистанции имеет значение. Но, с другой стороны, судно, идущее впереди может внезапно остановиться, не справившись с очередным торосом. И вот тут-то, чтобы реверсировать машины и отработать назад, как раз может и не хватить этого метра. А за тобой ещё пять корпусов, точно в такой же ситуации. Так что и тебе в корму могут въехать запросто.

А огни впереди идущего судна из-за снежной завесы появляются только изредка. Ориентироваться приходится по радару, да собственной интуиции. Радиостанция не смолкает ни на секунду. Кто-то впереди постоянно ноет по-английски с итальянским акцентом, выпрашивая у ледокольщиков для себя лучшей доли. Но караван упрямо идёт вперед, оставляя за кормой милю за милей. Счет времени ведется не по часам, а по вахтам. Просто отмечаешь для себя, что на мостике сменился очередной твой помощник. Да, повар периодически приносит что-нибудь пожевать.

Зима наступила. Но что в этом толку? В снежном вихре все равно не видно дальше своего носа. Просто черная муть сменилась белой мутью. Удивительно! Сколько лет хожу в море, но никогда не видел, чтобы снег или дождь падал, как ему положено, сверху вниз. Он будет лететь справа налево или слева направо, а чаще снизу вверх. Но никогда не будет падать нормально.

Прошли остров Сескар. Но за снежной пеленой даже не разглядели его маяков. Вспомогательный ледокол, пробив кромку ледового канала, помог нам покинуть ордер.

— Удачного рейса, ребята. Давайте теперь сами. Вас очень ждут, — попрощался он с нами и пошёл догонять караван, уходящий на запад.

...

Режим одиночного ледового плавания. Теперь на север мы идем одни. Ледовые поля. Торосы. Трещины. И нужно вправо. Там трещина шире. И руль уже переложен вправо. Но танкер думает по-своему. У него своя точка зрения. Он уже поворачивает в другую сторону. И спорить с ним бесполезно. Нужно считаться с его желанием. Амбиции, кто принимает решение, здесь неуместны. Если за считанные секунды не найдешь с ним компромисс, встанешь. И тогда без посторонней помощи ты уже никто. Судно должно постоянно быть в движении. Должно постоянно шевелиться. Не важно, в какую сторону. Воображалка обязана работать на все сто. А если встал, то тогда уже интеллект против стихии бессилен.

И реверсы, реверсы, реверсы. Там, под ногами, глубоко во чреве корабля ошарашенные от грохота дизелей механики обкладывают сейчас мою несчастную голову матюгами со всех сторон. Левый лобовой иллюминатор открыт, потому что из-за снежной каши ничего не видно, хотя за бортом минус тридцать. Моя меховая куртка давно висит на вешалке. А мне совсем и не холодно.

Прошу прощения у коллег, ведущих сейчас караваны на Сев. мор. пути. Для них мое произведение может показаться детским садом. Да, только... Бывали мы и там. Друзья. Хочу сказать. Здесь не легче и не сложнее. Просто, здесь все по-другому.

Начинает темнеть. Зимой в наших широтах световой день короткий. Лучи прожекторов сразу же уперлись в сплошную стену летящего снега.

...

Вот и скала Халли. Только, где это вот? Конечно, локатор отбивает. И на электронной карте очень даже красиво высвечивается. Всё равно ничего не видно. Не люблю я это место. Да и кто его любит? Природные аэродинамические трубы здесь сходятся в одну точку. Шквальные ветра начинаются внезапно. Внезапно и прекращаются. И не всегда, получается, проскочить в период затишья.

— Подвижка! Поле пошло! — взволнованно доложил старпом.

— Вижу....

Право руля, — встал я к посту управления. Судно начало поворот. Но, медленно. Слишком медленно! Лёд явно сильнее нас. Танкер в грузу. Сидит низко. И надо успеть развернуться на поле форштевнем. В противном случае лёд начнёт тороситься у борта, стремительно увеличиваясь в размерах, и полезет на палубу, сметая все на своем пути. Ну, где же этот дежурный ледокол?

— Убрать людей с тронговой палубы, — отдал я распоряжение, не сводя глаз с экрана радара, на котором эхо сигнал быстро приближался к нам. И всё-таки нервы у меня не выдержали. Я схватил микрофон радиостанции:

— Ледокол «Победа» танкеру «Амур»?

— Иду! Иду к тебе! Держись! — тут же ответила радиостанция.

Ждали его с нетерпением, считая каждую секунду, но из-за снежной завесы появился он внезапно. Разрывая ночную муть вспышками прожекторов, весь окутанный клубами морозного пара, он сходу навалился своим могучим корпусом на торос. Разбрасывая вокруг себя мириады ледяных брызг, в грохоте ломающегося поля, он пролетел вдоль нашего борта. Торос ослабил свои клещи, и танкер ожил, двинувшись вперёд. Надо скорее уходить из этого опасного места. Я дал полный вперёд. Ледокол, разойдясь с нами на контр курсах, рассекал за кормой циркуляцию и уже обгонял по другому борту. Казалось, что всё обошлось. Ледокол ушёл далеко вперёд, пробивая для нас ледовый канал. Танкер стремительно набирал ход. Но лёд и не думал сдаваться. Поле продолжало двигаться, быстро затягивая канал. И, вдруг!

— Я встал! Амур! Стоп! Полный разворот! — прокричала радиостанция. Упершись в следующий торос, ледокол остановился. Отрезки чистой воды, освобожденные ото льда, густо парили от мороза. Таким образом, видимость сразу упала до нуля. Из-за малого расстояния радар полностью осветился, став бесполезным. Но и в слепую было ясно, что мы летим прямо на ледокол.

— Всё! Работать не успеем, — почему-то шепотом произнес старпом.

Чей промах? Ледокола, не успевшего набрать достаточную инерцию, чтобы справиться с торосом. А может он неправильно выбрал угол атаки? Или я, в том, что я, уходя от надвигающегося поля, сломя голову бросился за ним? Несколько секунд назад подобные теоретические бредни уже перестали иметь хоть какое-либо значение.

В подобной ситуации решение приходит мгновенно. Приходит! Обязательно приходит! Потому что, если не придет, то и решать-то будет не кому, да и не зачем.

— Все самый полный вперед! — не своим голосом приказал я. Как на флоте говорят? Прежде чем командовать, надо очень хорошо научиться подчиняться. Мой старпом эту науку усвоил в совершенстве. Абсолютно не понимая смысла моего приказа, всем своим существом не соглашаясь со мной, он мгновенно выдавил ручки до упора.

Танкер еще сильнее стал набирать ход. Впереди показались огни быстро приближающегося ледокола. Стоящий рядом со мной рулевой, вдруг, отступил назад.

— Стой!!! — рявкнул я на него. Он вздрогнул всем телом и снова вцепился в ручки манипулятора. Уже хорошо различаемые прожектора ледокола летели прямо на нас.

— Вперед, на борт! — крикнул я рулевому. Щелкнул манипулятор. Танкер резко закачался, входя в циркуляцию, но тут же, ударившись в правую кромку ледового канала, с грохотом скользил по ней, неумолимо приближаясь к ледоколу.

Боже! Не покидай нас. Святой Никола ходатай! Ну помоги пробить эту проклятую кромку. За кормой ледокола должен же быть лед разрыженный. Как пушечный выстрел раздался хлопок. Внезапно поле лопнуло, расчертив длинную трещину. В эту трещину мы и влетели, разворачиваясь параллельно ледоколу. Там поняли наш маневр. Его винты забурлили на полный назад. Он стал медленно отползать, уступая нам дорогу. В пробитый им канал и швырнуло наш танкер.

Ледокол, увеличивая обороты, делал все, чтобы уйти от столкновения. Боже! Но ведь немного осталось! Почему ты нам не помогаешь? А мы-то сами? Что здесь? Куча ветоши? Я бросился к старпому, отщелкнул ограничители и, навалившись на него, выдавил рукоятки вместе с его руками еще дальше. Судно задрожало от дикого перенапряжения и скакнуло вперед. Наша корма пролетела от штевня ледокола буквально в метре. Танкер, пройдя еще немного по ледовому каналу, зарылся носом в торос и остановился.

— Саныч! Ты меня раздавишь, — освободился от моих объятий старпом.

— Я и не знал, что ты молиться умеешь, — как-то кисло улыбнулся он, ставя на место ограничители. Оказывается, думал я вслух.

— На мостике! Вы, что там? Обалдели! Машины же запорем! — заговорила трансляция голосом старшего механика. Старпом хотел ответить, но я взял микрофон у него из рук:

— Саша! Так нужно.

— Поняла, — ответила трансляция и отключилась.

— Амур! Победе. Ну, как вы? — вышел на связь ледокол.

— В пределах нормы, — ответил ему старпом. И это верно. Нам здесь... А на ледоколе... ? Он ведь сильнее. Он помогать пришел. С него и спрос больше.

— Я сейчас перемолочу это безобразие. А вы готовьтесь. Будем заводить буксир. Так дальше не пройти, — опять вышел он на связь. Точно. Ответственность будем делить потом. Теперь дело надо делать.

— Поднять подвачту. Боцмана на бак, — распорядился я, отчетливо представляя, как сейчас из теплых кают полезут мои мужики на тридцатиградусный мороз с пронизывающим ветром. Замерзшие тросы с обледеневших вьюшек придется сбивать ломами. А потом растягивать их по скользкой палубе, где человек, как конькобежец на катке без коньков. А палуба еще и качается. И тросы устремятся к клузам совершенно по непредсказуемой траектории. А кругом люди.

— У парохода тормозов нету, — однажды услышал я, как моя семилетняя дочка объясняла что-то мальчишкам во дворе. Вот уж, устами младенца глаголет истина. Две много тысячетонные махины нужно сблизить в упор. А подушка льда, набивающаяся между ними, препятствует этому. И приходится увеличивать обороты, продавливая её. Но в любой момент она может провалиться. И тогда одно судно обрушится на другое. Ледокол, размывая эту подушку своими винтами, чем мог, помогал мне. Вот именно, чем мог. Рукотки в ладонях уже давно стали скользкими. И старпом, отодвинув плечом рулевого, уже сам стоит у манипулятора. Языком тереть бесполезно. Всё равно не успеешь отдать команду. Да и, не сводя с меня глаз, сам он знает, что ему делать. И боцман уже дистанцию докладывает не в метрах, а в сантиметрах. Во время такой операции капитан ледокола и капитан буксируемого судна не только думать и действовать должны одинаково. Дышать должны одинаково!

— Есть прикосновение! Саня! Как в точку! — сообщил с бака боцман.

— Выбираем буксир. Крепим, — теперь судно жестко соединены и, если ледокол встанет, не справившись с торосом, большой опасности уже не будет. Да и я смогу помочь ему своими машинами. Ледокол-то тоже не всесильный.

— Начинаем движение, — отдал команду капитан ледокола.

...

Старпом объявил команде ужин. В очередной раз сменилась вахта. Теперь на мостике важно руководил процессом грузовой помощник. Надежно скепленные танкер и ледокол упрямо шли вперед, пробиваясь сквозь льды. Открылась дверь ходовой рубки.

— Прошу разрешения, — на мостик вошел наш повар Дима с подносом в руках.

— Господин капитан! Время вечернего клева! — поставил он поднос на откидной столик.

— Гречку приволок? — обратился я к нему.

— А что? — Дима изменился в лице:

— Послушайте, Саныч! Я же вас не учу кораблем командовать? Вот и меня не надо учить моему делу. В гречке железо. Это для прочности...

— Всё! Всё, — умоляюще помахал я руками:

— Я всё съем.

С нашим Димой лучше не связываться. Он, как спичка, готовая загореться в любой момент. Ребята, зная эту его черту, часто подшучивают над ним. А шуток он не понимает. Но, несмотря на это, этот добродушный толстяк — любимец всей команды.

— Посуду рулевой после вахты пусть на камбуз занесет, — Дима повернулся и вышел из рубки.

Судовой повар это не последняя и далеко не самая легкая профессия на флоте. Милые хозяйки, представьте себе, что ...

когда вы готовите, ваши шипящие сковородки и бубнящие кастрюли начинают, вдруг, исполнять танец с саблями. В качку вентиляция на камбузе работает плохо. А в сильную качку её и вовсе отключают. Думаю, дальше продолжать не надо. Но измотанных работой людей кормить нужно каждые четыре часа. Каждую смену вахт. Когда я смотрю в кино, как где-нибудь в ресторане щеголь официант гордо несёт поднос, я всегда вспоминаю наших поваров. Вот и сейчас передо мной налитая до краев тарелка супа, компот. И все это на безукоризненно чистой салфетке. А ведь Дима шёл по качающимся коридорам, крутым трапам от нижней палубы корабля на самый верх. И не пролито ни капли. Я с улыбкой представил себе, как сейчас в кают-компании промерзшие матросы, обжигаясь, хлебают Димкин супчик. Говорю компетентно. Повар — профессия не из лёгких. А, если учесть, что подавляющее число поваров на флоте — женщины?

Наблюдаю за штурманом и рулевым, которые тактично игнорируют мое присутствие. В темноте, где освещение зависит только от сигнальных лампочек, выполнение обычных задач становится не таким простым. Прием пищи на судне - это настоящее искусство. Попробуйте не промазать ложкой мимо рта, когда все трясется. Забавно, но учатся этому очень быстро. Достаточно пару раз обжечься, и вы уже профессионал. Боже мой! Хорошо, что моя жена меня сейчас не видит. Как дома? Закипело. Все! Десять лет растрачено. Ладно. Политесть мы оставим для береговых банкетов. А здесь главное - забросить в себя еду и закончить дело. Теперь можно и сигаретку выкурить. Я удобно устроился в кресле.

Грузовой помощник уверенно управлял танкером, не переставая разговаривать по радиостанции со штурманом ледокола. Их работа в паре была слаженной. Танкер очень своевременно помогал своими машинами ледоколу пройти особо тяжелые участки льда.

Слушая разговоры штурманов, я задумался. Видимо, это правильно, что есть на свете профессии, когда в 25 лет мужчина полностью обоснованно может считать себя настоящим мужчиной. Вести две такие машины через льды - это чего-то стоит? Разумеется, любой офисный работник найдет сто причин, по которым будет себя уважать. Но здесь другие критерии оценки людей. Условия другие. Если даже заболел, больничный взять негде. Все равно надо ползти на рабочее место. Помогут всегда. Но заменить тебя некем.

Танкер вдруг задрожал и начал останавливаться. Уперся в особенно тяжелый участок льда. Я уже хотел вмешаться. Но штурман был на месте. И не запаниковал. Без рывков. Все сделал плавно. И команды рулевому прошли вовремя и точно. Все-таки не напрасно столько времени я ему объяснял.

— Коллега! С вами приятно сотрудничать, — похвалил его штурман ледокола:

— Такому нужно долго обучаться.

— Начинать следует ещё на гинекологическом уровне, — парировал мой. Развлекаются ребята. Но все равно молодцы!

...

Кажется, задремал. Очнувшись, взглянул на часы. Ничего себе! Два часа прошло. Снег прекратился. Видимость улучшилась. Я взял бинокль. Впереди уже виднелись огни терминала.

— Танкер «Амур» ледоколу «Победа». Сбавляемся. Будем отдавать буксир, — это уже голос капитана ледокола. Я поднялся из кресла и встал к ручкам.

И опять всё снова. Скользкая палуба. Обледеневшие тросы. А на палубе люди в опасной близости от этих тросов.

Ледокол стал удаляться, пробивая нам канал к терминалу. Потом, развернувшись, пошел навстречу.

— Дальше сами. Вас ждут. Удачной швартовки, ребята. А мне возвращаться надо, — попрощался он, расходясь с нами на контр курсах. Видно, кому-то, где-то опять срочно нужна была его помощь. Я поблагодарил капитана ледокола и повел свой танкер к терминалу.

У причала два буксира ломали лед, готовя нам место для швартовки. Я всегда с чувством профессионального наслаждения наблюдаю за работой портовых буксиров. Делают они свое дело ювелирно. Не зря у нас их уважительно называют вертолетами. Только полными ходами! Быстро! Мгновенно реагируя на любые изменения обстановки. Лихие ребята!

Раскидывая остатки льда, один буксир пошёл в нескольких метрах перед нами. Другой, между нашим бортом и причалом, не давая образовываться ледовой подушке. И не успел танкер остановиться, как они уже оба своими штевнями с внешнего борта прижали нас к стенке. Теперь можно работать, не торопясь. Парни надежные. Держать будут столько, сколько потребуется.

И моряки, которые работают с береговыми швартовками, и мои матросы скользят, падают, поднимаются, помогая друг другу и тянут швартовые к кнехтам. Завывают швартовые лебёдки, набивая трофеи. Вот и все. Приехали!

— Старпом. Заканчивай здесь все. И отпусти буксиры. Я у себя, — наконец-то вышел я из ходовой рубки. Вся тяжесть последних дней, страхи, напряжение остались там, за захлопнувшейся дверью. А со мной только стучащая в висках усталость.

Я шел по коридорам к своей каюте. Сейчас лучше всего было бы упасть в постель. Но что-то мне подсказывало, что рейс еще не закончился. По пути встретился грузовой помощник.

— Где народ? — остановил я его.

— В котельной. Греются.

— Как все?

— Ржут!

— Чего?

— Да, боцман там курс молодого бойца проводит, — засиял он.

— Начинайте шланговку. А клоуна этого пришли ко мне, — я пошел дальше.

Шланговка. На таком морозе тащить толстенные и тяжеленные шланги. Конечно, подъемные краны сделают свое дело. Но последние метры придется все равно вручную. А потом соединять фланцы. А болты в перчатках заводить неудобно. И не дай Бог хоть одно соединение будет обжато недостаточно. Разогретый мазут пойдет по трубам под большим давлением. Для танкериста нет ничего страшнее, чем «разлив». Это, когда кипящие нефтяные фонтаны заливают судно и акваторию. И никаких скидок на тридцатиградусный мороз.

В каюте у меня хватило сил лишь на то, чтобы плюхнуться в кресло. В дверь постучали. Вошел боцман. Я молча кивнул на диван. Он уселся, закинув ногу на ногу, и преданно уставился мне прямо в глаза.

— Вот, что скажу, — от усталости мне даже говорить было трудно:

— За то, что ты сделал, я тебя благодарить не буду. Ты и должен был это сделать. А вот за то, что пацанов уберег. За то, что никто не пострадал. За это, Коля, тебе моё спасибо.

— Спасибо! Это слишком много, — он продолжал, не моргая, смотреть мне прямо в глаза. Только взгляд его стал каким-то нахальным.

Я достал из настенного шкафа бутылку смирновской водки, поставил перед ним фужер и налил его по самые края. Даже со горкой.

— А себе? — моргнул он.

— Нельзя. Третьи сутки на ногах. Сваляюсь, — отказался я.

Он пожал плечами, отвел локоть правой руки в сторону и, картинно распопырив пальцы, взял фужер за ободок. Пил он медленно, смакуя каждый глоток. Я даже заливаться замечтался. Наконец, он, блаженно выдохнув, поставил пустой фужер на стол.

— Зажуй, — подал я тарелку с нарезанным сервелатом.

— После первой не закусываю! — гордо отодвинул он тарелку.

— А, второй не будет. Ты мне пока живым нужен, — я взял бутылку, демонстративно завинтил пробку и убрал в шкаф.

— Вот, за что уважаю вас, Саныч, — он с нескрываемым сожалением проводил взглядом исчезнувшую в шкафу бутылку:

— Так это за нежную заботу о личном составе. Вы у нас, прямо, гренд фазер по лайфу.

— Знаешь, что? Полиглот, — мне почему-то стало весело:

— Чтобы ты своим рязанским прононсом мне здесь уши не резал, когда вернёмся в Питер, отправлю-ка я тебя на курсы английского языка.

— Саныч! Вот только не это! — он подскочил, как ужаленный, и пулей вылетел из каюты.

— Что это с нашим боцманом? — вошёл старпом.

— Едва я не упал. Молодой козлик по коридору покатался.

— Давай-ка мы с тобой кофейку, — не стал я ему ничего объяснять.

Он положил на стол порцию, достал кофемолку, кофеварку и начал хозяйничать. Кофе у нас на танкере настоящий. Из самой, что ни на есть, Бразилии. И процесс его приготовления возведён в ритуал.

— К нам тут местное правительство, — заговорила, вдруг, лежащая на столе портативная радиостанция голосом грузового помощника. Я кивнул.

— Какое ещё правительство? — взял старпом порцию.

— Ну,... Женщина.

— Красивая?

— По моему, даже, очень!

— Так чего же ты? Тащи её сюда, — засмеялся старпом.

Через минуту открылась дверь, и грузовой помощник галантно пропустил перед собой какое-то чудо. Действительно чудо. В шубе из шкуры непонятного зверя, по детски подвязанной под воротник шарфиком. В лохматой шапке. И в валенках.

— Я — заместитель главы администрации... — поздоровавшись, начала она.

— Да, вы замерзли совсем. Вам согреться нужно. Штурман, позаботься за дамой. Старпом, кофейку гостю, — оборвал я её. Штурман помог ей снять шубу, при этом слишком уж долго и заботливо развязывал на ней шарфик.

— Кофейку. Фирменного. С Наполеончиком. Сухопутные даже не знают, что это такое, — старпом усадил её на диван и поставил на стол ароматно пахнущую чашку. Она взяла чашку, грея об неё ладони.

А женщина была действительно очень привлекательная. Как только штурман под шубой успел сразу рассмотреть это. Какая прелесть! На ногах у неё были валенки. Такие маленькие, аккуратненькие валенки.

Она, привлекая мой взгляд, смущенно собрала ноги под себя.

— Мне поручено встретить вас... — попыталась она снова начать заранее заготовленную речь.

— Вы угощайтесь, — старпом положил перед ней коробку конфет.

— Да! Кофе восхитительный, — ну, никак не получалось у неё соблюдение протокола. И она, наконец, решила оставить свой официальный тон:

— Мужчины! Как мы вас ждали!

— Вот!!! — штурман одним прыжком оказался рядом с ней на диване. Она удивленно повернулась к нему.

— Всё. Больше ничего не нужно. Как вы это прекрасно сказали. А то сейчас начнёте. Остановленные котельные. Не отапливаемая больница. Замерзающий детский садик, — он как-то незаметно придвинулся к ней поближе.

— Но, я действительно..., — опять начала она, но мы все вместе дружно заржали. Официальность была сломана окончательно.

— А, хотите экскурсию по танкеру? У нас тут этажей, как в небоскребе, — не унимался штурман.

— А можно? — она по детски просительно посмотрела на меня. Мы опять все рассмеялись.

— А танкер наш называется «Амур». Это в переводе означает любовь, — ну, все, пошло парня.

— Шланговку закончили, — заговорила лежащая на столе рация.

— Я сам посмотрю, — остановил я жестом старпома.

— Штурман, проводи меня, — поднялся я из кресла.

— Основное правило помнишь? — уже в коридоре задержал я грузового помощника.

— Женщина с корабля должна уходить всегда удовлетворённая, — без запинки отчеканил он.

— Довольная, — поправил я:

— В холодильнике бутылка Амаретто стоит.

— Понял! — он аж подпрыгнул и опять нырнул в каюту.

Не успел я сделать и пару шагов, как меня догнал старпом:

— Ну! Молодежь! На ходу подметки режет.

Тут хлопнула дверь, и по коридору раздались боцманские сапожищи.

— Где грузовой? Насосы проверять пора, — подошел он к нам.

— Чего молчишь? Штурман устанавливает отношения с местными властями. Я насосами займусь, — остановил его старпом.

— Парню может быть сейчас, отдуваться за весь Российский флот придется, — поддержал я старпома.

— А справится? Парень ведь совсем новый, — недоверчиво покачал головой боцман:

— Ну, ничего. Я потом сам проверю.

На меня со старпомом сложилось от смеха. Боцман долго не мог понять, в чем дело. Наконец, сообразив, что только что замерзил, заржал во все горло вместе с нами.

— Всё. Кончай шумиху. Выгрузку пора начинать, — прекратил я общее веселье.

— А то вымерзнут все аборигены на хрен, — поддержал меня боцман.

— Тем более аборигенки здесь такие красивые, — согласился со мной старпом.

А рейс-то заканчивался. И заканчивался хорошо. А это хорошо, когда что-нибудь заканчивается удачно.