Знакомства зубова поляна

Для трансляции на одном из каналов донецкого телевидения готовится фальшивый фильм, в котором показывается якобы интимная связь Юлии Тимошенко и Павла Лазаренко, сообщил на пресс-конференции в понедельник в Донецке руководитель областного избирательного штаба БЮТ, народный депутат Валентин Зубов."Я даже знаю, как это делается", - сказал он. "В полутемной спальне при интимных отношениях кого-то невидимого монтируются голоса Лазаренко и Тимошенко. До такого цинизма еще не доходили ни в одной стране мира", - отметил Зубов.По мнению народного депутата, монтаж фильма является частью единой спланированной акции, цель которой – нейтрализация действий оппозиции в целом и партии "Батькивщина" в частности. По его словам, это подтверждается также и распространением книги "Невыполненный заказ. Часть вторая. Вопросы дотошных читателей", дискредитирующей предыдущую книгу - "Невыполненный заказ", которая, по мнению Зубова, произвела большое впечатление на избирателей.Кроме того, депутат заявил, что нападение на него в Славянске Донецкой области (в начале марта нынешнего года) совершили сотрудники Донецкого управления Службы безопасности Украины. Он объясняет это профессионализмом и молниеносностью действий нападавших, а также тем, что следователи СБУ, работающие по возбужденному уголовному делу, допрашивают членов партии и родственников Зубова, выясняя подробности его личной жизни, что противоречит Конституции. С точки зрения Зубова, все это легко объяснимо, поскольку в результате успешно проведенной работы в Донецкой области партия "Батькивщина" и БЮТ уверенно набирают 4% голосов избирателей.Интерфакс-УкраинаЧитайте также:Кто издал компромат на Тимошенко?

С Матюшкой Кореляком дела?!— А пароход-то!— Что пароход? Скорее, Корельской! Мне некогда.— Да ведь деньги-то у меня брали…— Что? Я у тебя, у голяка, — деньги? Ха-ха-ха!…Я держусь обеими руками за стол, все еще думаю — он шутит.— Василий Онаньевич, бумагу-то нотариальную забыли?— Какую бумагу?— Зимой делали.— Мало ли я зимой бумаг сделал! Неси ее и приведи писаря.Слетал домой за бумагой, добыл писаря. А руки-то, а колени-то трясутся. Зубов рявкнул:— Читай Корельскому его бумагу!Писарь читает:«Я, крестьянин такой-то волости, Матвей Иванов Корельской, сим удостоверяю, что промышлял на купца Василия Ивановича Зубова на обычных для рядового мурманского промышленника условиях. Договоренную плату деньгами и рыбой получил сполна и никаких претензий не имею. В чем и подписуюсь.М. Корельской».… Не хочу рассказывать плачевного дела! Две недели я без языка пролежал. Опомнюсь — клубышком катаюсь, поясом вьюсь. Мне сорок годов, я до кровавого поту работал — и все, все прахом взялось!Все отнял Зубов, оставил с корзиной…Тут праздник привелся. Я вытащил у жены остатние деньжонки, напился пьян, сделался, как дикой. Полетел по улице да выхлестал у Зубова десять ли, двенадцать ли рам. Меня связали, бросили в холодную.После я узнал, что в тот же вечер мужики всей деревней приступили к Ваське Зубову, просили мои деньги отдать. Он от всего отперся.— Пусть подает в суд. Вы ставаете свидетелями?Мужики ответили:— Не знаем, Зубов, не знаем, можно ли, нет ли на тебя в суде доказать, по делам твоим тебе давно бы камень на шею, безо всякого суда. Помни, Зубов, собачья твоя совесть, что придет пора, ударит и час. Мы тебе Матюшкино дело нарежем на бирку…Спасибо народу, заступились за меня. Не дали мне духом упасть. Я не спился, не бросил работать и после Зубова разоренья, только радость моя потерялась, маяк мой померк, просвету я впереди не увидел. Годы мои далеко, здоровье отнято. Больше мне не подняться.Да я бы так не убивался, кабы одинокой был. Горевал из-за робят, из-за жены.С воплем ей говорю:— Ох, Матрешка! Мне бы тебя в землю запихать да робят в землю, вот бы я рад сделался, что не мучаетесь вы!Она рядом сядет, мою-то руку себе на голову тянет:— Матюша, полно-ка, голубеюшко! Мы не одни, деревня-то как за нас восстала… Это дороже денег! Гляди, мужики с веслами да с парусами несутся: видно, сельдь в губу зашла, бежи-ка промышляй!Однако я в море не пошел, поступил в Сороку на лесопилку. Мужики ругают меня:— Эдакой свой опыт морской под ногу Ваське хочешь бросить! Мало ли хозяев, кроме Зубова…— Все хозяева с зубами…Доски пилю — в море не гляжу, обижусь на море. Сколько уж в сонном видении по широкому раздольицу поплаваю… Сердце все как тронуто. Я в Корелу не показываюсь, фрегата Васькиного видеть не могу.Копейки, конечно, откладываю. Не на корабль — кораблем батраку Матюшке не владеть, — откладываю робятам на первый подъем, чтобы не

Всё то, что подмяло под себя искусство популярной музыки и выхолостило то хорошее, что в ней было.Я плохо понимал, что происходит в этой сфере, меня это в лучшем случае оставляло равнодушным, в худшем - вызывало омерзение. Но Тамара Айзикович написала о туманном и отталкивающем явлении, как превосходный врач, с точностью поставивший диагноз. Только так - с пинцетом в руке и под микроскопом и нужно рассматривать, прошу прощения, этот гнойник. Диагноз поставлен снайперски, но вот о лечении можно только помечтать. Что до широкой эрудиции автора в этой области, то она была для меня ясна из предыдущих публикаций Тамары и вызывала "белую зависть". Полностью присоединяюсь к этим прекрасным словам Александра Избицера.Но финансовые "раскрутки" далеко не всегда безобидны и безопасны, выбрасывая на мировой "рынок" даже классической музыки кучи мусора, недостойного вообще появляться на сцене - оперы, балета, или симфонической эстраде. Единственно, что мне казалось бы правильным - разделить такое фундаментальное исследование на две части. Но это дело решения самого автора. Лично мои знания советской эстрады ограничены 1957 годом. После этого года я как бы "уехал" вообще из страны Советов в смысле знакомства, хотя бы и поверхностного с тем, что называлось "эстрадным искусством". Я лишь знал только о нарождавшемся советском джазе с участием молодых музыкантов - Гараняна, Зубова, Бахолдина, Берюкштица, Рычкова, Мидного, позднее Алексея Козлова. Пугачёва, которую иногда приводилось слышать по ТВ, мне лично всегда казалась хоть и небесталанной, но всё же образцом вульгарности и дешёвки. Все они, тогдашние "звёзды советской эстрады" не могли идти ни в какое сравнение с американскими певцами - Синатрой, Фрэнки Лэйном, Пэрри Комо, Барбарой Стрйзанд, а уж говорить о настоящем джазе - Элле, Армстронге , Эллингтоне - лучше не надо. Вот в том мире звукозаписи я и жил. Так что я не судья их уровню, но статья эта - действительно фундаментальный труд и одно из очень немногих серьёзных исследований советской эстрады за довольно большой промежуток времени. Сегодня опасность влияния субкультуры поп-арта видится в том, что оно активно воздействует на классику, превращая её в балаган поп-арта. Это прежде всего относится к опере. Я видел фрагменты "Травиаты", где в постановке какого-то дегенерата Нэтребко бегает по сцене в красном платье, очень часто ложится на красный же диван, сопровождаемая бегающей за ней толпой оффисных клерков в стремлении увидеть "главное" - певица закидывет ноги на спинку красного дивана и наконец разводит ноги к восторгу толпы клерков. Это она проделывает не раз. Неважно по чьей инициативе это делается - режиссёра или самой артистки, важно, что