Знакомства в зубовой поляне

356).47 Ив Сергеевич смотрел глупыми глазами… уехал с ним в Персию. — И. С. Мальцев, чиновник Московского архива Министерства иностранных дел, старший сын и наследник богатого фабриканта С. А. Мальцева, в 1828 г. назначенный первым секретарем посольства в Персии, был единственным сотрудником посольства, оставшимся в живых во время его разгрома и убийства Грибоедова. Скупость И. С. Мальцева была, очевидно, известна (см.: Воспоминания кн. А. В. Мещерского // РА. 1900. № 6. С. 256).48 Я бывала часто у Зубовой. — Зубова — подруга Смирновой по институту. А. А. Эйлер — жена Алексея Николаевича Зубова.49 …зачем его звали Фирсом… его отпустили… — О происхождении прозвища С Г. Голицына — Фирс см. рассказ В. А. Соллогуба (Соллогуб ß. А. Повести. Воспоминания. Л., 1988. С. 566—567). День св. Фирса по православному календарю — 14 декабря, но биография С. Г. Голицына никак не связывает его с восстанием на Сенатской площади, по делу декабристов он не привлекался.50 Она нашла там генерала Шилова… — Имеется в виду ген.-адъютант Сергей Павлович Шипов, в молодости, как и его брат Иван, близкий к ранним декабристским организациям, потом военный деятель николаевского царствования; его жена Анна Евграфовна, сестра Е. Е. Комаровского.51 …панталоны звать летописями… закричит: «Востиквас»… — H. M. Смирнов писал Пушкину весной 1832 г. "Я должен являться в половине двенадцатого и являться в коротких белых летописях и я прошу тебя спасти мои летописи от грязи и прислать, если можешь, свою карету ровно в 11 часов (Пушкин, т. 15, с. 23). В одном из своих писем к А. О. Россети Жуковский упоминает этого скворца; он пишет ей: «ангел мой с черными глазами, которые так милы, когда бегают туда и сюда подобно одному сумасшедшему скворцу, повторяющему Христос востесквос» (РА. 1883. № 2. С. 335).52 Весной Мария Фед поехала в Павловск. — Смирнова возвращается здесь от событий 1829—1830 гг. снова к первому времени своего

Появлялись прыщики на губах и вокруг шеи, но она была здорова и весела. Доктор Арендт меня встретил и сказал: «Пожалуйста, барышня, будьте осторожны, не пейте из одного стакана с ней, а главное, не садитесь на ее горшок». Я ничего не поняла, через два года приехала Нина и сообщила, что ее мерзавец муж заразил ее дурной болезнью, что ребенок был гнилой и заразил даже няньку. Ее послали на воды. Между тем она открыла, что они в долгу как в шелку, Зубов занял у каких-то жидов по 10 процентов, продал всю мебель, даже ее одеяло зимнее, и поехали в Нижегородскую губернию, в город Горбатов, где приютились в маленьком имении двоюродной сестры Зубова Александры Александровны Зубовой. Она и там не скучала, занялась хозяйством и садом, сажала и прививала деревья и цветы. Узнав, что Д уволен от службы за недобросовестностью, поехала одна в Петербург и умолила государыню доставить это место ее мужу. Императрица с радостью это устроила, прося Канкрина. И они поехали жить в Нижнем Новгороде. Она подружилась с женой Михаила Пет Бутурлина, рожденной княжной Вяземской, с семейством барона Тришатского, у которого было две дочери, его обожавшие. Все деньги она выплатила понемногу, Зубов оставил ярмарку и вступил в Москве в почтамт. Там они купили дом на Садовой, она купила рояль, с ней жили две тетки, старые девицы Чибисовы. Она нашла там генерала Шилова50 и была дружна с его женой, рожд гр Комаровской. Над Шиповым смеялись — над кем не смеются в Петербурге? Он был честен, умный, сведущий и написал очень дельную брошюру о необходимых переменах по министерству внутренних дел, которую никогда не печатал. Безбедные старики ходили всякий день к ранней обедне, имели тесный кружок друзей и были очень счастливы. Княгиня Хилкова ей тоже очень обрадовалась. Я занемогла в селе Спасском и приехала лечиться у Иноземцева, она сняла мне квартиру и провела почти весь день

Franèais, ma Grand-mère était une Géorgienne et mon Grand-père — un Prussien, mais je suis orthodoxe et Russe de coeur»[156].«Плетнев нам читал вашего „Евгения Онегина“, мы были в восторге, но когда он сказал: панталоны, фрак, жилет, мы сказали: какой, однако, Пушкин индеса[157]». Он разразился громким веселым смехом, свойственным только ему. Про него Брюллов говорил: «Когда Пушкин смеется, у него даже кишки видны»46.Зимой я ездила к тетушке Марии Ив Лорер. Она жила на Гороховой, в доме Грачева. У нее жил тогда Дмитрий Ев Цицианов, а жена его, больная, жила в Москве у какой-то Лопухиной, которая их кормила потрохами и всякой дрянью. Толстая княжна написала Сергею А Лутковскому, что им невтерпеж. Он им предложил жить в его доме у Харитонья в Огородниках, купил у Сухаревой башни кое-какую мебель, и с крепостной и двумя старухами поместились. Когда княгиня умерла, то княжна выгнала отца. У тетушки он был на кухне целый день, ходил на рынок покупать провизию. У нее я играла в четыре руки с Павлом Зубовым Бетховена. Она жила со своей неизменной Мари и гувернанткой мадемуазель Жироду, со своей Аннушкой, которая была все в доме. Серафима Ив Штерич представила Ивана Серг Мальцева и говорила, что он очень богат и будет хорошим мужем для меня. Ив Сергеевич смотрел глупыми глазами, но не производил ровно никакого впечатления на меня. Егермейстер говорил мне, что он ужасно скуп. Но вскоре он назначен был секретарем Грибоедова и уехал с ним в Персию47. Я бывала часто у Зубовой48. Там всякий вечер была музыка Фирса (т. е. Сергея Голицина, зачем его звали Фирсом, я не знаю, 14 числа св. Фирса, и его арестовали, вообразив, что и он в заговоре, но после, поняв, что он чист, его отпустили49), да Глинки, которого звали сеньор Глинчини У Глинки был дишкант, и весьма малозвучный, но он пел превосходно. Я заметила, что у Зубовой часто