Где ленин познакомился с крупской

Подборочка бредовых аргументов в защиту тезиса о вреде минета, обнаруженных на необъятных просторах РУНЕТа. Стиль оригинала по возможности сохраняем.

Минет, милые мои, вреден. Женщины ведь не позволят мужчине тыкать своим членом в детское лицо!!! А о том, что психологически вредно целовать потом этими же губами своих детей, они не думают! Дети станут старше и подумают об этом точно. Но принцип этих женщин таков: мне приятно, мужику приятно, значит вперёд!

***

Я читала, что если будешь держать во рту сперму, то да может быть рак горла.

***

Американские ученые из университета Колорадо недавно пришли к выводу о вреде орального секса для женщин. Они установили, что женщина регулярно делающая минет более подвержена стрессам и депрессиям, ввиду того, что попадающие к ней в рот выделения из мужского члена содержат гормон «эстрон», которые усиливает мозговую деятельность. В связи с этим женщины часто практикующие минет (2-3 раза в неделю) сначала становятся возбудимыми, нервными, а в последующем при ослабление действия гормона на организм у женщины возникает упадок сил и заторможенность, в связи с чем женщины привязываются к минету, как к наркотику ввиду потребности в получении новой порции гормона.

Были проведены исследования, в ходе которых 200 женщин делали минет своим партнерам 3-4 раза в неделю в течении 10 месяцев, после чего уровень их мозговой активности превышал начальные показатели в среднем на 47%. На основании этого ученые пришли к выводу о том, что если женщина делает минет регулярно в течении нескольких лет, то уровень гормона в её организме не падает и её мозг постоянно находится в состонии возбуждения, что в конечном итоге сказывается на психическом состоянии и вызывает старение всего организма в целом.

Кроме того 173 женщины из 200 участвовавших в эксперименте признались, что они пристрастились к минету настолько, что испывали желание его сделать на уровне физической привязанности.

Одновременно врачи пришли к выводу, что женщина, принимающая сперму в рот, менее подвержена действию этого гормона, поскольку гормоны, содержащиеся в сперме, частично нейтрализовали действие эстрона. Так, из участвовавших в эксперименте женщин уровень мозговой активности у тех, кто регулярно глотали сперму был ниже, чем у остальных, и был более начальных показателей не более чем на 35%

В итоге исследования ученые пришли к выводу о вреде минета для здоровых женщин и его пользе для женщин, испывающих проблемы с активностью мозга. Так, в частности, регулярный минет был рекомендован женщинам в качестве лечебной процедуры при болезнях, связанных со слабой активностю мозга. При этом врачи установили, что обычные инъекции эстрон-содержащих препаратов имели меньший эффект, ввиду того, что регулярность минета и соответственно получения гормона женщина регулировала сама по своим ощущениям, а курс инъекций прописанный врачом, не всегда соответствовал особенностям организма женщин.

***

На историческом семинаре в институте истории РАН был обнародован доклад о трагических последствиях минета для деятеля революционного движения России — Александра Карановича, бывшего известным в подпольных кругах под псевдомином Рюмкин.

В 1888 он, студент Казанского университета вступил в марксисткий кружок, где познакомился с Лениным, также недавно вернувшимся из Симбирска в Казань. Каранович, попав под влияние Ленина, стал его близким другом и помощником, бросил учебу в университете, полностью посвятил себя революционной деятельности, участвовал в подпольных собраниях марксистов и вскоре возглавил подпольный подрывной кружок в С-петербурге, дяеятельность которого имела террористическую направленность.

Ленин, находясь в ссылках и за границей, часто давал ему секретные поручения на убийства политических деятелей, сопровождение ценных грузов и переправку за границу важных деятелей большевистской организации.

После поражения революции 1905-1907 годов Ленин в январе 1908 года скрытно и поспешно уехал в эмиграцию в Женеву. Летом 1908 года Рюмкину поручили переправить в Женеву Крупскую, которая находилась в Петербурге. Используя поддельные документы, они выехали на поезде в Финляндию и далее в Швейцарию.

По пути Крупская пожаловалась Рюмкину на интимную слабость Ленина и склонила его к интимным отношениям. По прибытиии в Женеву Рюмкин, будучи беззаветно предан Ленину, рассказал ему, что Крупская жаловалась на сексуальную слабость Ильича и склонила его (Рюмина) к занятиям «французской любовью».

Ленин не поверил ему и предложил устроить проверку. Через несколько дней Ленин, сказав что едет на важную встречу, ушел из квартиры, где он жил совместно с Крупской. В это же время в квартиру пришел Рюмкин, который должен был заняться с Крупской любовью и подать Ленину условный знак — задернуть шторы в окне. Когда знак был подан, Ленин вошел в квартиру, открыв дверь своим ключом, и застал Крупскую на коленях, занимающейся французской любовью с Рюмкиным. В этот момент Ленин достал из кармана револьвер и выстрелил в голову Рюмкину.

В тот же вечер Ленин покинул Женеву, перебрался в Париж и на определенное время разорвал отношения с Крупской. Тело Рюмкина было выброшено на городскую свалку помощниками Ленина. Несколько позже объеденный собаками труп обнаружила женевская полиция.

Том смысле, что письмо о разрыве отношений имело личный характер, навеяно было временными обстоятельствами, как это видно, между прочим, из того, что незадолго до этого письма Ленин призывал Сталина и обращался к нему с такой просьбой, которую можно было поручить только подлинному революционеру, заслуживающему доверия. Ульянова не шла дальше этого намека. Никто из нас, оппозиционеров, не счел возможным расшифровывать ее слова, но речь шла, разумеется, об обращении Ленина к Сталину за ядом.На самом деле истолкование Ульяновой, несмотря на свою внешнюю убедительность, ложно, по крайней мере, в той своей части, которая нас сейчас интересует. Ленин был день и ночь окружен заботами жены и сестры. Две женщины бодрствовали над больным, как раньше над здоровым: жена Ленина Н. К. Крупская, верная подруга и неутомимая участница всей его работы с молодости до старости, и Мария Ульянова, младшая сестра. Никогда не знавшая собственной семьи, Ульянова все ресурсы своей души перенесла на брата. В ее характере были некоторые черты, общие ей с братом: верность, настойчивость, непримиримость; однако при умственной ограниченности эти черты получали нередко карикатурный характер. Ульянова ревновала Ленина к Крупской и доставляла последней немало горьких часов. Пока Ленин был жив, он в качестве высшего авторитета для обеих выравнивал, как мог, их отношения. После его смерти положение изменилось. Ни одна из двух женщин не могла быть, разумеется, истолковательницей воли Ленина. Но каждая до известной степени стремилась ею стать. Крупская, политически гораздо больше была связана с Лениным, чем его сестра Мария. Все секретные бумаги Ленин доверил жене, с которой политически был связан несравненно более тесно, чем с сестрой. Крупская одна была в курсе планов Ленина относительно Сталина. В ее руках оказалось политическое "завещание" Ленина, которое она передала в Центральный Комитет и требовала затем - разумеется тщетно - его оглашения на Двенадцатом съезде (1923). К голосу Крупской прислушивались, ее боялись. Ульянова сразу оказалась отодвинута на задний план и из-за оппозиции к Крупской оказалась в лагере Сталина. Обе женщины жили вместе на старой квартире, и Ульянова отравляла существование Крупской изо дня в день. В лице Крупской Сталин мстил Ленину за завещание, как и за его превосходство вообще.Я должен прямо сказать, что, обдумывая этот эпизод в прежние годы, в частности,

Вспомнилось, как будучи школьником, мне тогда было лет 12 , нас отвезли на экскурсию в Разлив, полюбоваться на шалаш, где в свое время скрывался Ленин. С кем ? Ну не знаю. Кто говорит с инессой Арманд от Крупской. Кто говорит-с молодым, смазливым большевиком от Инессы Арманд , вместе с Крупской. Не важно..

Мне очень не хотелось ехать. Но мамулечка настояла на том, что бы я отправился с классом на экскурсию... Как раз накануне поездки я был замечен учителем по физкультуре в онанизме, в туалете. Тогда я отпросился во время урока , помоему по русскому языку и находясь под впечатлением от портретов русских классиков, висевших над доской, побежал снять напряжение.

Во время моего рукоблудия я и был схвачен " на месте преступления" учителем по физкультуре, который видимо делал обход по туалетам для мальчиков, в поиске курильщиков, а может и в надежде и посмотреть на юные, еще короткие гениталии отроков и подростков..

Мне еще оставалось совсем немного, как он гаркнул у меня за спиной. Он меня напугал, подлец.

Он развернул меня, больно схватив за плечо , что бы посмотреть, как я пытаюсь запихнуть свой член, не по годам длинный, в ширинку брюк. Он , готовый еще немного извергнуть мое семя, никак не хотел поместиться вовнутрь. Нужно было немного нагнуться, но учитель так крепко держал меня за плечо, что я не мог этого сделать. Но мне все же удалось его засунуть, паника прошла и я потребовал отпустить меня... Учитель был новенький, работал где то год в нашей школе, он не был учителем нашего класса, поэтому он и не знал меня достаточно.

Он решил отвести меня к директору. Но я будучи ученным и имевший опыт в общении с милицией и быв задержан ею за секс в общественных туалетах, потребовал отпустить меня немедленно.

Тот пообещал отвести меня к директору и рассказатьчем я занимаюсь в туалете во время урока, но я нагло заявил ему, что расскажу, что он трогал меня за попу и ласкал мой член, принуждал к оральному сексу. Все это я уже знал в свои 12 лет. Благо уже тогда я вел свою половую жизнь довольно активно, общаясь со знакомыми проститутками, которые учили меня уму-разуму.

Учитель перепугался, отпустив меня, а я скользнув взглядом по тому месту, где выступали его гениталии на дешевом шерстяном трико, прошмыгнул мимо него и побежал в класс, так не хотелось выслушивать нотации училки, по поводу того, что я долго хожу в туалет. Уже сидя в классе, я корил себя за то, что был нерешителен с учителем по физкультуре,. Нужно было его "дожать" и подтолкнуть к сексуальному насилию надо мной. Думаю мы бы остались взаимнодовольны.

Учитель все таки стуканул директриссе, та вызвала меня меня на беседу, где пугала тем, что онанизм- болезнь, ведущая к мужскому бесплодию и еще чему то..

Тогда я ей сказал, что я читал, что он наоборот полезен, помогает мужчине снять сексуальниое напряжение.

Директриса была знакома со мной, с моими сексуальными похождениями, поэтому не стала впадать в истерику. Сказав, что меня никогда не примут в комсомол и что быть пионером- это кощунство. Она позвонила мамулечке, рассказала ей все. Мамулечка снова устроила мне дома шоу с корвалолом и слезами... Актриса... Я ей, разумеется не поверил. Но подыграл ей, изобразив расскаивание и пообещал быть хорошим мальчиком. Она сделал вид, что поверила.

А мне пришлось поехать с дебилами-пионерами из нашего класса в Разлив, что бы не огорчать мамулечку.

Как я ненавидел тогда нашу экскурсантку и классную руководительницу, своих одноклассников, которым так было безумно интересно знать, как Ленин спал в шалаше, кто его посещал и тому подобное. Как мне хотелось задать пару каверзных вопросов, что бы заставить краснеть нашу классную руководительницу, но я сдержался.

как многие хотели плюхнуться на тот пенек, на котором Ленин писал свои апрельские тезисы... А я смотрел на него и представлял как Ильич, отрывается от своией писанины, воровато оглядывается, привстаёт, зажмуривается и громко портит воздух. Замирает. Принюхивается. Лукаво улыбается, в глазах чертики . Кричит, картавя:

- Надежда Константиновна, я больше не буду есть гороховый суп. У меня живот пучит.

Мне хотелось подойти и помочиться на его пенек. Правда хотелось залезть в шалаш и представив себя революционером, мастурбировать на то, как я врываюсь самым первым с Красным Флагом, в тельняшке и с маузером в руке, в Зимний, в спальню к Николаю 2, и завалив его на царское ложе насилую императора..

Ленин твёрдо решил застать Крупскую во время адюльтера с Троцким. Но поскольку Лев Давидович возил Надежду Константиновну в номера на «Мерседесе», Ильич привлёк к делу Мартова, у которого имелся «Студебеккер», приобретённый на кладбище автомобилей и восстановленный после семи автокатастроф.

Каждый вечер в упомянутый «Студебеккер» набивались Плеханов, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Радек, Ленин и Мартов. Они с грохотом и чиханьем престарелого двигателя носились по городу, сшибая фонарные столбы и ограждения тротуаров; порой задерживали какую-нибудь влюблённую парочку, чтобы набить обоим морды; впрочем, всегда оказывалось, что увечья нанесены не по адресу, а просто людям, которых с нетрезвых глаз спутали с Троцким и Крупской.

Обычно, заслышав малотрезвые песни русских социал-демократов и невменяемый клаксон летевшего по улицам «Студебеккера», почтенные бюргеры в страхе разбегались по домам, и прусская столица пустела...

Страшное было время.

Слава богу, любовников так и не сумели выследить, и революционная семья Ильича сохранилась для истории.

(Поэма)

В сибирской таёжной чащобе,

Где только собак диких – лай,

Жил старый, испытанный ёбарь,

С седой бородою – Мазай.

Попарившись в собственной бане,

Берёзой прочистив муда,

Он шёл к кузнецу дяде Ване,

С собой прихватив полведра.

Кузнец был заядлый охотник

До баб и хмельного зелья.

Испортил он девок под сотню, –

Был дока великий в хуях!

Нажравшись горилки на пару,

На блядки спешили дружки.

Звенели аккорды гитары

До ночи глухой у реки.

Орава бесстыжая девок

Водила хмельной хоровод.

Совсем растелешились, стервы,

И с песнею срамной – вперёд!

Ебал их Мазай штабелями, –

Он делал из них кенгуру!

А лысый кузнец дядя Ваня

Облизывал чью-то манду.

Он западных книг начитался

И видел французский стриптиз.

От пуза кузнец наебался, –

Конец его свесился вниз.

Но тут подошли чьи-то вдовы,

Что видели хуй лишь в мечтах.

Но Ваня совсем был готовый, –

Валялся в умате в кустах.

Тут бабы к дружку приступили:

«А ну-ка, дедок, вылезай! »

От ебли сей бешеной – в мыле,

К ним выполз на рачках Мазай.

«Еби! – баба-гром пригрозила, –

Иначе враз будешь кастрат! »

«Да нету, родимые, силы!

А трахать и сам был бы рад»...

Сгущались полночные тени,

Мигала луна, словно блядь.

Тут вышел на просеку Ленин

Зайчишек к утру настрелять.

А бабам чего ещё, право?..

Лишь только б стояло в штанах!

И слева крадутся и справа:

«Привет, дескать, дядюшка Трах! »

Был Ленин здесь в ссылке дремучей

За то, что дрочил на царей!

А бабы: «Мол, дядя, не мучай, –

Еби всех подряд поскорей! »

У Ленина дух захватило,

В штанах «перец» сразу же сник.

Но баба совсем не шутила, –

Лет двадцать не трахал старик.

Мелькнула заросшая чёрным

«Пещера» почти у лица.

Тут Вождь всех святителей вспомнил

И сына, и даже отца…

Он жаждал одних революций,

Считал, что другое всё – грех.

Ночами страдал от поллюций,

И верен был Крупской на век.

Всю жизнь-то – по тюрьмам и ссылкам, –

Он баб стал почти забывать.

И Крупская слала в посылках

Лишь книжки, да малость пожрать.

Не видел там Ленин порнуху

И бабам под подол не лез.

Пизду Ленин тоже не нюхал,

Дрочить бегал с зайцами в лес.

Здесь как-то и встретил Мазая,

Зайчиху Мазай этот ёб…

Потом они вместе лизали…

Там голых полно было жоп.

И малых, и словно сапетка:

Еби только баб – не хочу.

У Траха вставал, правда, редко.

Он клялся: «Я только дрочу! »

Но бабы смекнули: не зря ведь

Товарища Трахом зовут!

А то, что страшней обезьяны, –

Хуи и у них ведь встают!..

Зловредными бабы те были,

Мужик коль её не ебёт, –

Коня остановит за гриву

И конь бабе сразу вопрёт!

А дура – в горящую избу

Войдёт и опалит манду.

И строит всю жизнь коммунизму

И всякую, блядь, ерунду!

Как Карла учил все народы,

А хер у него не стоял,

И бабу не ёб Карла сроду,

Зато «Капитал» написал.

Попала в Россию та книжка,

А в книжке – пятнадцать пудов!

Прочтёшь – и тотчас тебе крышка,

Не встанет хуй даже на вдов!

Читал «Капитал» этот Ленин –

Царю кровожадному враг –

В Сибири далёкой, на Лене.

И в партии слыл он – как Трах,

От слова английского – «трахтор»…

Мазай же был дока в словах,

Не мог говорить он без мата:

Что слово, – то «трах-перетрах! »

Водил он Вождя на охоту

(Охота Вождю было – срать!)

Вчера драл зайчишек до рвоты…

Учился с них шкуру сдирать.

Он им обрезание делал,

Как ловкий пройдоха – Мазай.

Японцев ругал очень смело,

Кричал, что пришёл им «банзай»!

Услышали те и со страху

Пошли на Россию войной.

(Война началась из-за Траха,

Вот кто был несчастья виной!)

К границе пошли эшелоны,

Не стало в селе мужиков.

Одни только старые кони

Да трое друзей – мудаков.

Напарившись в собственной бане,

С матерным словцом на устах,

Гуляли Мазай с дядей Ваней,

А третьим был дядюшка Трах.

Пошли как всегда на охоту

(Охота ведь каждому, да…)

Но Трах не ебал девок сроду, –

Была ведь у Крупской пизда!

«Наплюй! – утешал дядя Ваня, –

И смело в любую вонзай! »

Поддакивал дико и пьяно,

Дрочивший «кувалду» Мазай.

Вставал у него на любую,

Лишь только была бы пизда.

Нажравшись – пел песню блатную, –

Как ходят в Сибирь поезда.

Тянул он три года за дело…

Ульянова против царя.

Брательнику Траха влетело:

У нас ведь не вешают зря!

В России бездельников много –

Без денег, – лишь хуй, да душа…

Но Трах убежал, слава богу…

Сибирь – до чего ж хороша!

Какие здесь девки и бабы,

Обнять – не хватает двух рук!

И вскочит вдруг хер баобабом,

Увидев волос чёрный пук…

И жирные сальные ляжки,

Почти как у доброй свиньи.

Заснёшь на руке у милашки

И спутаешь ночи и дни.

Так жил Вождь,

Товарищ наш Ленин,

В тайге, где бушует река,

«Бегут, спотыкаясь, олени», –

Машины не ходят пока.

Потом революцию сделал,

Покинув приветливый край.

И в партии нынче, при деле,

Наш старый приятель, Мазай.

Начальник большой он в столице,

И зайцев он ловит в метро…

На этом хочу закруглиться

Про деда Мазая и про…

В сибирской таёжной чащобе,

Где только собак диких – лай,

Жил старый, испытанный ёбарь,

С седой бородою – Мазай.

Попарившись в собственной бане,

Берёзой прочистив муда,

Он шёл к кузнецу дяде Ване,

С собой прихватив полведра.

Кузнец был заядлый охотник

До баб и хмельного зелья.

Испортил он девок под сотню, –

Был дока великий в хуях!

Нажравшись горилки на пару,

На блядки спешили дружки.

Звенели аккорды гитары

До ночи глухой у реки.

Орава бесстыжая девок

Водила хмельной хоровод.

Совсем растелешились, стервы,

И с песнею срамной – вперёд!

Ебал их Мазай штабелями, –

Он делал из них кенгуру!

А лысый кузнец дядя Ваня

Облизывал чью-то манду.

Он западных книг начитался

И видел французский стриптиз.

От пуза кузнец наебался, –

Конец его свесился вниз.

Но тут подошли чьи-то вдовы,

Что видели хуй лишь в мечтах.

Но Ваня совсем был готовый, –

Валялся в умате в кустах.

Тут бабы к дружку приступили:

«А ну-ка, дедок, вылезай!»

От ебли сей бешеной – в мыле,

К ним выполз на рачках Мазай.

«Еби! – баба-гром пригрозила, –

Иначе враз будешь кастрат!»

«Да нету, родимые, силы!

А трахать и сам был бы рад»...

Сгущались полночные тени,

Мигала луна, словно блядь.

Тут вышел на просеку Ленин

Зайчишек к утру настрелять.

А бабам чего ещё, право?..

Лишь только б стояло в штанах!

И слева крадутся и справа:

«Привет, дескать, дядюшка Трах!»

Был Ленин здесь в ссылке дремучей

За то, что дрочил на царей!

А бабы: «Мол, дядя, не мучай, –

Еби всех подряд поскорей!»

У Ленина дух захватило,

В штанах «перец» сразу же сник.

Но баба совсем не шутила, –

Лет двадцать не трахал старик.

Мелькнула заросшая чёрным

«Пещера» почти у лица.

Тут Вождь всех святителей вспомнил

И сына, и даже отца…

Он жаждал одних революций,

Считал, что другое всё – грех.

Ночами страдал от поллюций,

И верен был Крупской на век.

Всю жизнь-то – по тюрьмам и ссылкам, –

Он баб стал почти забывать.

И Крупская слала в посылках

Лишь книжки, да малость пожрать.

Не видел там Ленин порнуху

И бабам под подол не лез.

Пизду Ленин тоже не нюхал,

Дрочить бегал с зайцами в лес.

Здесь как-то и встретил Мазая,

Зайчиху Мазай этот ёб…

Потом они вместе лизали…

Там голых полно было жоп.

И малых, и словно сапетка:

Еби только баб – не хочу.

У Траха вставал, правда, редко.

Он клялся: «Я только дрочу!»

Но бабы смекнули: не зря ведь

Товарища Трахом зовут!

А то, что страшней обезьяны, –

Хуи и у них ведь встают!..

Зловредными бабы те были,

Мужик коль её не ебёт, –

Коня остановит за гриву

И конь бабе сразу вопрёт!

А дура – в горящую избу

Войдёт и опалит манду.

И строит всю жизнь коммунизму

И всякую, блядь, ерунду!

Как Карла учил все народы,

А хер у него не стоял,

И бабу не ёб Карла сроду,

Зато «Капитал» написал.

Попала в Россию та книжка,

А в книжке – пятнадцать пудов!

Прочтёшь – и тотчас тебе крышка,

Не встанет хуй даже на вдов!

Читал «Капитал» этот Ленин –

Царю кровожадному враг –

В Сибири далёкой, на Лене.

И в партии слыл он – как Трах,

От слова английского – «трахтор»…

Мазай же был дока в словах,

Не мог говорить он без мата:

Что слово, – то «трах-перетрах!»

Водил он Вождя на охоту

(Охота Вождю было – срать!)

Вчера драл зайчишек до рвоты…

Учился с них шкуру сдирать.

Он им обрезание делал,

Как ловкий пройдоха – Мазай.

Японцев ругал очень смело,

Кричал, что пришёл им «банзай»!

Услышали те и со страху

Пошли на Россию войной.

(Война началась из-за Траха,

Вот кто был несчастья виной!)

К границе пошли эшелоны,

Не стало в селе мужиков.

Одни только старые кони

Да трое друзей – мудаков.

Напарившись в собственной бане,

С матерным словцом на устах,

Гуляли Мазай с дядей Ваней,

А третьим был дядюшка Трах.

Пошли как всегда на охоту

(Охота ведь каждому, да…)

Но Трах не ебал девок сроду, –

Была ведь у Крупской пизда!

«Наплюй! – утешал дядя Ваня, –

И смело в любую вонзай!»

Поддакивал дико и пьяно,

Дрочивший «кувалду» Мазай.

Вставал у него на любую,

Лишь только была бы пизда.

Нажравшись – пел песню блатную, –

Как ходят в Сибирь поезда.

Тянул он три года за дело…

Ульянова против царя.

Брательнику Траха влетело:

У нас ведь не вешают зря!

В России бездельников много –

Без денег, – лишь хуй, да душа…

Но Трах убежал, слава богу…

Сибирь – до чего ж хороша!

Какие здесь девки и бабы,

Обнять – не хватает двух рук!

И вскочит вдруг хер баобабом,

Увидев волос чёрный пук…

И жирные сальные ляжки,

Почти как у доброй свиньи.

Заснёшь на руке у милашки

И спутаешь ночи и дни.

Так жил Вождь,

Товарищ наш Ленин,

В тайге, где бушует река,

«Бегут, спотыкаясь, олени», –

Машины не ходят пока.

Потом революцию сделал,

Покинув приветливый край.

И в партии нынче, при деле,

Наш старый приятель, Мазай.

Начальник большой он в столице,

И зайцев он ловит в метро…

На этом хочу закруглиться

Про деда Мазая и про…