Встреча чичикова и ноздрева кратко

Автор: � | 2025-04-15

См. также статьи: Чичиков у Гоголя, Образ Чичикова – кратко, Внешность Чичикова, Ноздрев у Гоголя, Внешность Ноздрева, Усадьба Ноздрева, Интерьер дома Ноздева, Обед Чичикова у Ноздрева, Торг Чичикова с Ноздревым Встреча Чичикова с Ноздревым в трактире эпизод встречи Чичикова с Ноздревым в трактире предваряет договор купли Краткое содержание поэмы Мертвые души Н. В. Гоголя Глава 1 В

Встреча чичикова с ноздревым кратко

Новою шиною»; Чичиков выкатился; похороны прокурора ему преградили дорогу; заработало неутомимо вертящееся неугомонное колесо, которого ось — червь, вгрызшийся в середину круга; «летит все, что ни есть на земле»; «спицы на колесах смешались в один гладкий круг»: «Чичиков, Чичиков пошел»; «ребенок, позабыв... приличие..., побежит... вдогонку, поддразнивая: «Чичиков! Чичиков! Чичиков!»«Все пошло, как кривое колесо».«Гладким кругом» влетев, вылетело из города колесо, фигура фикции; ширяся, став пространством России, исчезло оно: до второго тома; фабула первого — замкнутый, на оси вертящийся круг, стирающий спицы.Замечателен склик мелочей и симметрия в расположении их; том делится на три доли: 1) объезд помещиков, 2) апофеоз, 3) развенчание с бегством; есть обратная симметрия в расположеньи угроз: 1) встреча с Коробочкой, учуявшей подоплеку Чичикова; 2) чубук Ноздрева, едва не проехавшийся по спине; для Ноздрева всякий — подлец; и стало быть: подлец Чичиков; 3) Собакевич, понявший Чичикова, так-таки и отрезал: «Вам нужно мертвых душ?.. Знаете ли, ...такого рода покупки... не всегда позволительны, и расскажи я, или кто иной, — такому человеку не будет никакой доверенности». В городе Коробочка, Ноздрев, Собакевич, — каждый по-своему, подводят- 103 -Чичикова, но — в обратном порядке угроз: сперва Собакевич — спрашивает в неподходящем месте: «Почем купили души у Плюшкина?» Чичиков — отразил; за ним Ноздрев дает публичную оплеуху; и наконец Коробочка производит в городе взрыв.Посещение помещиков — стадии падения в грязь; поместья — круги дантова ада; владетель каждого — более мертв, чем предыдущий; последний, Плюшкин, — мертвец мертвецов; каждый подан единственно: Манилов — в серо-голубоватых тонах фигуры фикции: «не без» сопровождает его; Коробочка дана впестрядь: на картинах птицы, цветы на часах, ситцевое, вероятно, лоскутное одеяло; кулечки, коробочки, палочки, как... в «коробочке»-ларчике; то же — на дворике: теснота, курятники, мусоры, птица: «бережлива старушка» (МД); под стать Чичикову; он — коллежский советник, а она — коллежская секретарша; чем не пара?«Ах прелести! Так он за старуху принялся?» (гл. 9-я).Ноздрев показан в раззоре, в сплошной неуютице («посредине столовой... белили стены...»; обед — «катай-валяй, было бы горячо»); всюду и грязь, и блохи: «пребойкие насекомые кусали больно». Собакевич, медведь, дан — коричнево-бурым, как шерсть медведя (похож на медведя); фрак тоже медвежьего цвета; цвет лица — медный пятак; стены дома же — дикие; Поразили Чичикова: «Колесо» и «Неуважай-корыто» (свиное).О «колесе» — ниже.Пока о грязи.Грязь и на поле Ноздрева: «брели..., не разбирая, где большая, где меньшая грязь»; и «воротились тоже гадкою дорогою»; Ноздрев ужасно груб с Чичиковым: «что-нибудь затеял?.. Врешь!.. Знаю тебя: большой мошенник...»Когда ларчик открыт, то не скроешь кривого пути! Чичиков, которому претило «выражение,... оскорбляющее благопристойность», который и нос затыкал гвоздичкою от «неблагопристойного» запаха, — защищает слабо себя, отвечая Ноздреву: «Ему всякую дрянь хотелось бы пощупать рукой, да еще понюхать»; «зловонная дрянь», обнюхиваемая Ноздревым, — Чичиков, потеющий, а вовсе не Чичиков-«мамочка»; становится ясным: Петрушкина вонь — его вонь: «ты, брат, чорт тебя знает, потеешь, что ли? Сходил бы... в баню». Потеет — Чичиков; воняет-то от него; склянка с одеколоном необходима; все без нее озловонит.- 99 -И рельеф пути по помещикам — спуск без подъемов; дом Манилова — на покатости; от него — спуск к Коробочке с вылетом из брички; перед домом Коробочки — лужа (в яме); от Коробочки до Ноздрева — перелоги спуска; Ноздрев — в низкой местности: «ноги выдавливали воду...; до такой степени место было низко»; наконец: въехав в город, бричка «опустилась как будто в яму, в ворота гостиницы»; путь — спуск: в яму с грязью; наряд Чичикова потускнел; Петрушка «вынес панталоны и фрак брусничного цвета с искрой»; «растопыривши на... вешалку, начал бить хлыстом..., напустивши пыли на весь коридор» (гл. 7-я). От торжественного выезда — к яме, грязи, бегству от кулаков, к порке хлыстом — какой слёт!Несчастия начались от заезда к Коробочке, когда сбились с пути; Коробочка — рок; ларчик — тоже; как Герман с графиней, сцепились, друг друга пугая, они; она у него взяла листик, а он у нее взял письмо для поверенного, протопопова сына, «которого бы могла уполномочить на свершение крепости»; письмо ж оказалось — уликою; сам протопоп жил при церкви «Николы на Недотычках»; к нему потащилась Коробочка: колымага, «сделавши несколько поворотов...», свернула «в темный переулок»; из темного переулка водили на сделку «не только сына протопопа..., но... и самого протопопа»; протопоп — протопопше; та — «даме приятной во всех отношениях».«Вообразите, приходит ко мне... протопопша, и что бы вы думали?»Чичиков сам подготовил удар, дав бумагу «подать в суд». Угрозою встретил Чичикова

Встреча с ноздревым. Cочинение Встреча Чичикова с Ноздревым

Связанное с кривой дорогой и умиляющее Муразова, —- 96 -пока что единственная собственность Чичикова: оно — динамика изворотов в подходе к недвижимому имуществу; Чичиков едет вбок: детали бокового троечного бега — лишняя деталь эмблемы кривого пути: «Проедешь..., так вот тебе направо»; «не мог припомнить, два или три поворота проехал»; поворотил «на... перекрестную дорогу..., мало помышляя..., куда приведет дорога...»; «своротили с дороги и... тащились по избороненному полю»; «начал поворачивать бричку, поворачивал, поворачивал и, наконец, выворотил ее... набок»; «как добраться до большой дороги?» — «Рассказать... мудрено, поворотов много»; «дороги расползлись, как ... раки»; от Собакевича Чичиков «велел..., поворотивши к... избам» ...чтобы нельзя было видеть экипажа со стороны»; «бричка ... поворотила в... пустынные улицы»; «аллея лип своротила направо, ...превратясь в улицу тополей»; «в воротах показались кони..., как лепят их на триумфальных воротах. Морда направо, морда налево, морда посередине»; когда же «экипаж изворотился», «оказалось, что... он ничто другое, как... бричка»; наконец: «при повороте... бричка должна была остановиться, потому что проходила похоронная процессия»; хоронили прокурора, умершего со страху от кривых поворотов Чичикова.Соедините боковые подъезды тройки с боковым ходом Чичикова и дорожными незадачами (не туда попал), и вы удивитесь цельности приема: ехал в Заманиловку, попал — в Маниловку; ехал к Собакевичу, попал к Коробочке; от Коробочки — к Собакевичу вновь не попал, а к трактиру и к Ноздреву; от Ноздрева сцепился с экипажем губернаторской дочки, из-за которой позднее поднялся скандал (де хотел увезти); бричка ломается, когда надо на ней улепетывать; та ж околесина во втором томе: ехал к Кошкареву, попал — к Петуху, и т. д.Кривой путь упирается в тюремные стены, внутри которых, по Гоголю, осветил-таки, пусть наполовину, луч совести; эмблема конца дана уж вначале: «темнота..., — хоть глаз выколи»; но сама судьба решилась... сжалиться... бричка ударилась... в забор..., ...некуда было ехать» (перед этим — был гром и плюханье в грязь); «свет... досягнул туманной струею», осветив наполовину домик Коробочки: «видна была... лужа..., на которую прямо ударял... свет» (гл. 3-я).В эту лужу ухнуло предприятие Чичикова: после грома над ним; из тюрьмы кривыми путями — «уже некуда было ехать»; но свет совести до Чичикова досягнул, хотя и туманной струей, озарив половину души, — после разговора с Муразовым: «Какие-то.... См. также статьи: Чичиков у Гоголя, Образ Чичикова – кратко, Внешность Чичикова, Ноздрев у Гоголя, Внешность Ноздрева, Усадьба Ноздрева, Интерьер дома Ноздева, Обед Чичикова у Ноздрева, Торг Чичикова с Ноздревым

Встреча Чичикова с Ноздревым в трактире

Идеальному образу Диты фон Тиз

Он сидел в дрожках, уставив подпертый высоким воротничком шлафрока подбородок на резную в камедях рукоять тросточки, по случаю выигранной на Ярославской станции у какого - то проезжего гусара в штосс, и слушал, как человек в бакенбардах назойливо тянет за рукав пестрядевой рубахи краснорожего мужика, подпирающего стену трактира, куда вбежал его кучер Ермолай.

- Нет, ты скажи, - приставал человек в бакенбардах, рывком ставя мужика посреди дортуара, - тебе вот разве не насрать ? До Москвы или до Казани, ты - то, все одно, никогда дальше уездного города не попадешь ?

- Почему не попадет ? - плакал пьяными слезами второй мужик, страшный, всклокоченный, ползая посолонь у их ног. - Ухойдакает исправника культяпкой да в каторгу и угодит, а за ей, - мужик присвистнул и пал кудрявой головой в кучу свежего навоза, - вся Сибирь - матушка.

- И кто ж тогда у ей батюшка ?! - заорал, торжествуя, бакенбардистый, пиная первого мужика, уже начавшего опасно раскачиваться под неистовым напором его вопросов, в голень. - У твоей сраной Сибири - то ? Га ! - обрушил человек в бакенбардах своего собеседника вниз, в навоз, к спавшему уже второму мужику. - Китай, наверное, - чуть слышно сказал Павел Иваныч, пожимая плечами. Бакенбардистый не расслышал, но тяжко повернулся всем телом, облаченным в форменный вицмундир железнодорожного ведомства, к вышедшему на крыльцо Ермолаю.

- Ляржан ильньяпа, - как всегда глупо улыбаясь, зачем - то делая книксен, кашляя и сморкаясь, закричал Ермолай, вновь скрываясь за отсыревшей дверью трактира.

- Пидарас ! - надрывался человек в бакенбардах, заплевав дверь трактира вязкой слюной. - Иди сюды, я тебе отсыплю !

Он шарил в карманах, вытаскивал какие - то билетики и даже чугунный компостер там нашелся, но денег не находилось. Наконец он затолкал весь этот хлам обратно, роняя на павших мужиков табачное крошево, и оглянулся, заметив внимающего Чичикова.

- Пал Иваныч !

Чичиков встрепенулся, только сейчас разглядев жизнерадостную физиономию исторического человека, чьи претерпевшие при их последней встречи бакенбарды густо разрослись. Меньше всего ему хотелось бы сейчас наблюдать именно его, местного помещика Ноздрева. Но это был он, что и подтвердил пятящийся спиной вперед Ермолай, таща из трактира барина в халате вишневого цвета.

- Мижуев, - говорил Ермолай, старательно спускаясь по ступенькам. - Вдрызг пьяный, лежит себе у стойки и грезит из Киттса. Или Йейтса, - задумался кучер, опуская Мижуева на землю. - Да по х... й, - шептал Ермолай, забрасывая тело барина на облучок, - хучь певец последних дней Орлуша. Все они пидарасы, - вздыхал и зудел кошмарным оборотнем Ермолай, приминая каменным задом фотографическую карточку донны Анны, выложенную Чичиковым как оберег от вздорных поползновений Ноздрева, уже подбирающегося к дрожкам.

- Стой ! - гаркнул исторический человек, уцепившись за вытянутую морду коренника. - Зять мой, потому, - пошатавшись, продолжил Ноздрев, икнув, - пущай лежит по трактиру.

- Окстись, Семен Ротаныч, - кротко произнес Чичиков, совершенно не помня ни имени, ни отчества знакомца, отупело уставившегося на Ермолая, - я с его женой накоротке знаком с гимназии Переяславской.

- А мне - то сестра она ! - зарыдал Чичиков, пробираясь к дрожкам от морды коренника до хвоста, громко уставленного в собирающееся тучками небо. - Тебе однокашница, этому, - Чичиков плюнул на бесчувственное тело Мижуева, залезая на дрожки, - жена, стало быть, но мне - то сестра родная !

Ноздрев влез на соседнее место с Чичиковым и ощупал мокрыми пальцами лицо приятеля. Чихнул, мотая головой, и неожиданно взъярился :

- Ты кто таков есть ? Отчего лик моего знакомца дорожного Пал Иваныча Чичикова на себя приял, вздев ?! Ответствуй, сука !

Ноздрев зашатался и упал с дрожек. Покатавшись немного, уткнулся в тугой бок одного из мужиков и заснул, пустив несмелую струйку мочи сквозь плотную ткань трикотиновых брюк, по последней губернской моде зауженных к талии.

- Чево встал ? - прикрикнул Чичиков на задумавшегося чему - то Ермолая. - Грузи и этого.

Ермолай поднял Ноздрева, притыкая к Мижуеву, подал Чичикову фотографию донны Анны и уселся на свое место, ответственное и важное, место человека, управляющего лошадьми, что в условиях передвижения по беспонтовым направлениям чуть вжатой в планету почвы, именуемым тута дорогами, насущно ведет к целесообразной гордости за два десятка лет правления президента Путина, оставляющего потомкам шикарные дорожные покрытия из ям и дырок.

Башмачкин остался, в общем, для читателязагадкой. Точно про него известно только, что он -- маленький. Не добрый, неумный, не благородный, Башмачкин всего лишь представитель человечества.Самый что ни на есть рядовой представитель, биологическая особь. И любить, ижалеть его можно только за то, что он тоже человек, "брат твой", как учитавтор. В этом "тоже" заключалось открытие, которое пылкие поклонники ипоследователи Гоголя часто трактовали превратно. Они решили, что Башмачкинхороший. Что любить его надо за то, что он жертва. Что в нем можно открытьмассу достоинств, которые Гоголь забыл или не успел вложить в Башмачкина. Но сам Гоголь не был уверен, что маленький чело-век -- герой безусловноположительный. Поэтому он и не удовлетворился "Шинелью", а взялся заЧичикова. Заурядность, серость Чичикова, этого "господина средней руки",постоянно подчеркивается автором. Его герой мелок во всех проявлениях своейсущности. Ограниченность -- главная черта Чичикова. И карьеру свою он строитиз скучных кирпичиков -- бережливости, терпения, усердия. Мечты егоприземлены и ничтожны: "Ему мерещились впереди жизнь во всех довольствах, совсеми достатками; экипажи, дом, отлично устроенный, вкусные обеды". Все это-- та же шинель Акакия Акакиевича, слегка раздавшаяся в размерах, но неизменившая своей издевательской, анекдотической сути. Ради своей шинели(голландских рубах и заграничного мыла) Чичиков и пускается в аферу. Емукажется, что райское блаженство начинается за порогом "дома, отличноустроенного". Как и Башмачкин, Чичиков слишком всерьез верит в своюнезатейливую цель. Эта наивность даже придает ему некоторую человечность. Пройдоха Чичиковоказывается чересчур простодушным, чтобы обвести вокруг пальца Ноздрева, илиКоробочку, или своего напарника-подельника из таможни. Он даже не удосужилсяпридумать правдоподобную легенду, объясняющую покупку мертвых душ. Маленький человек с маленькими страстями, Чичиков знает одну цель --деньги. Но и тут он недостаточно последователен, чтобы стать воплощениемзлодейства. Зачем Чичиков остается в городе NN после оформления купчихкрепостей? Зачем легкомысленно влюбляется в губернаторскую дочку? Зачемнерасчетливо наслаждается дружбой городских чиновников? Все оттого, что Чичиков на самом деле не столько ищет капитала, нестолько ждет исполнения своих коварных планов, сколько надеется

Встреча Чичикова с Ноздрёвым в - Litra.RU

Повестью) повествует читателю об авантюристе по фамилии Чичиков, что приезжает в город N с деликатным делом. Из названия уже ясно, зачем приезжает главный герой. Зачем ему это нужно — дело чуть ли не десятое. Уже с первых глав (коих тут 11) становится понятно, что сюжет не превалирует над формой, и уж тем более содержанием. Именно содержание представляет наибольший интерес. Дело в том, что Гоголь до жути сатиричен — тут вам и аллюзиции на Россию в целом, и на бюрократию, и на мелких помещиков. Помимо этого есть персонажи, которые гипербализированы, но содраны с действительности. Чего стоит один только Собакевич, что как баран стоит на своём и хапужит всё, что видит. А ведь есть еще Плюшкин, готовый голодать, лишь бы сохранить последнюю копейку, а сам на деле имеет огромные богатства, но при этом считает, что он лишь «пробует» доступное богатым кулакам. Не забудем и про мечтательного пустомелю Манилова и лживого Ноздрева. Одни только персонажи — сказка! В их В действиях раскрывается суть помещиков, бюрократии и страны. Короче говоря, Гоголь был очень смел в своем произведении, в век-то «свободы слова». Этим автор располагает к себе. Стилистически «Мёртвые души» — вещь непростая, однако, без лишних сложностей. Всё-таки произведение писалось давно, этим обусловлены жаргонизмы того времени и манера повествования. К примеру, современный «Нейромант» или книги «Бэккера усложнены искусственно, что видно сразу. Поэтому неуместно винить Гоголя в подобной манере изложения материала. Приходится просто терпеть и понимать. Однако наличие воды вряд ли можно детерминировать датой написания романа. У Гоголя порой слишком много подробностей, которые малонеобходимы (гастрономические изыски, допустим, или половина главы, посвященная диалогу двух барышень, что обсуждают мотивы Чичикова). При этом местами подробности, которые хотелось бы знать, отсутствуют. Это небольшой изъян, он не сильно мешает прочтению. Актуальна ли книга на данный момент? Полагаю, что да. Её интересно читать, но это дело случая. Её полезно читать, что куда

Встреча Чичикова с Ноздревым в трактирешкольное

Лизавете Тицкой

Мижуев, чуть покачавшись с носка на пятку, резко отбросил до того прижатую к бровям ладонь и, опровергая устоявшуюся картину мироздания, бросил, пренебрежительно сплюнув чуть не на ногу Павлу Ивановичу :

- Оптицкая иллюзия.

- Как же оптицкая ? - глухо забормотал обычно громкий Ноздрев, размахивая хлястиком шинели. - Вот, сам глянь : что ни лес, то мой, до самого горизонта. Га ! - закричал он, ударяя вишневым чубуком вскрикнувшего зятя по голове. - В заблуждение вводишь, а того не зришь, что корень всему лесу под землей таится !

- Действительно, товарищи, - успокаивал бушующих родственников, уже готовых вцепиться в облучки стоявшего у края межи тарантаса, Чичиков, придавая тембру непривычную обволакивающую бархатистость, словно у той неведомой тетки, что сымала элэсмоделек и вот как - то так - то все, бывалоча, ворковала о выверни попочку, ножку задери и на животик повернись, - корень - всему голова, хоть у Алехиной поинтересуйтесь.

- И что это, интересно, она интересного интересующимся показать может ? - хмыкнул несколько успокоившийся Ноздрев, негромким свистом подзывая " Ширяя ", ушастого, коричневато - пегого пса, по его словам, жемчужину псарни и самого клевого из рода собак, неисчислимой шоблой завывающих и лающих на конюшне, чей обшарпанный фасад показался за лесом, пока Мижуев, не к месту суетясь, путаясь в постромках и что - то бубня под нос, правил тарантас, ориентируясь по шуму, издаваемому друзьями человека исторического помещика. - Сиськи обвисшие или пидорковатого сына, напомаженного пачулями по ориентации на норвежского Рыбака с заунывной скрипицей ?

- А вы еще спрашивали, откуда пидарасы берутся, - проговорил Мижуев, поворачиваясь с облучка всклокоченным от ярости лицом, - вот оттуда и берутся, вылезают из дырок вонючих всяких Ландер и Алехиных, считающих модность стиля за непреклонный призыв опуститься и законтачиться хотя бы детишками говенными. Хорошо, хоть Потупчик не размножается, - вздохнул Мижуев, вспомнив услуги, оказывавшиеся упомянутой на прохладных берегах Селигера, куда забросила служебная надобность служившего в ту пору в изюмцах Мижуева. Помнится, вызывает раз генерал - аншеф. Мол, тыр, пыр, е... ся в сраку, зять Мижуев, - уже тогда прозревал прозорливец аншеф грядущесть в помыслах юного гусара, выходит ! - поезжай - ка ты на Селигер и отыщи самую тупую из будущих читательниц некоего Ивлукича, отведи в лес темный и там сыми с нее шкеры. Все сделал Мижуев, как велел генерал, только перепутал Криську с говенным Шлегелем, породив таким образом очередного пидараса. Вот и скажи, что множатся сущности не от отечественности, а хером.

- И скажу, - почесывая  " Ширяя " за оттопыренным ухом снова орал Ноздрев, почему - то придя к лютости от невинных слов зятя, - три тыщи лет людям срать и ссать было, с кем там трахается отдельный индивидуум, пока такие, как сраная Толокошка, не умеющая ни хрена тварь и гнида, не возвели пидорство и беженство в отличие и повод наливать и пить. Ничо, - зловеще пообещал помещик, пинком выпроваживая пса из тарантаса, - скоро по аутентичности антропологии голубоглазые блондинки априори прокляты будут.

- Уже, - меланхолически заметил Чичиков, сморкаясь.

- А я об чем ? - обрадовался Ноздрев. - Вывернули мир наизнанку ублюдки, подменили все смыслы, а ты вот, - он ткнул отшатнувшегося Чичикова в грудь трубкой, - гоняешь по провинции, души мертвых ищешь. Ладно, - пообещал Ноздрев, - мы сейчас ко мне на заимку заглянем. Предоставлю я тебе душ.

- Только не совсем мертвых, - оживился Мижуев, разворачивая тарантас. Вприщур осмотрел Павла Ивановича, и, видимо, решив, что выдюжит колобковатый образом и плотный по туловищу Чичиков еще и не такое, гикнул, пуская притомившуюся птицу - тройку в галоп.

Миновав лес, перескочив пару оврагов, сшибив случившегося по дороге стройбатовца в блеклой серо - зеленой форме, отправив на переплавку торчащие в нескончаемой пробке кредитные брички с тачками дачников, а также снеся на х... й строгий стабоскопами кортеж какого - то губернатора, приятели выпрыгнули из подлеска на поляну, посреди которой стояла охотничья заимка Ноздрева. Чичиков поежился, почему - то вспомнив Рерига Ютландского и сучий шаббат сгинувших Потупчик и Шараповой. " Вот в такой ботве и обитать Ефиму Субботе, - подумал Чичиков, уважительно щупая глазом добротные бревна, - да дурачку Мерзликину с мудацким Мироновым пугать голой сракой щетинистого Машкова, пока его баба стремная писает с плота заплота в алчные рты пираний, только что разорвавших в клочья трех ротанов и приблудного леща с солитером ".

Ноздрев спрыгнул с тарантаса, мешаясь в широких штанах, подпрыгал к двери в заимку, по - таежному открывающуюся вовнутрь, так как шалые медведи тянут к себе, не принимая косматых медведиц за близких родственниц, мироторгуя миотом с кочумающими в зеленом море росгвардейцами, стерегущими тактицкие осины, укопанные по пояс по стратегическому периметру обороны, что тайное и разглашению не подлежит. Заскрипев, отсыревшая дверь приоткрыла нутро заимки и Чичиков охнул, увидев содержимое избушки. Крепостные Ноздрева, числом не менее десятка, кишели по избушке, кипя, подкипая или просто терсясь, окутывая пространство дымом сигарет.

- Убитые души, - прошептал Ноздрев, аккуратно прикрывая дверь, - сбежали от меня в нетях да на Ахмад - Шаха Масуда и наткнулись, он как раз тут на Панджшер скапливал живую силу с бронетехникой генерала Дустума. Вот он их и раскумарил, до сих пор прет, - припирая дверь череном от лопаты Хичкока говорил Ноздрев, а Чичиков недоуменно качал головой. Вот ведь, казалось бы, почти всю Россию объехал, а в каждом занюханном уезде на кудеса какие и натычкнешься. Истинно : велика и обильна. А порядок он и есть порядок, идет рядами, заканчиваясь на  " ок ", как пирог или поток. Что и продемонстрировал ценящий тоненькую и кудрявую Ивлукич сознанием чуть выше.

. См. также статьи: Чичиков у Гоголя, Образ Чичикова – кратко, Внешность Чичикова, Ноздрев у Гоголя, Внешность Ноздрева, Усадьба Ноздрева, Интерьер дома Ноздева, Обед Чичикова у Ноздрева, Торг Чичикова с Ноздревым Встреча Чичикова с Ноздревым в трактире эпизод встречи Чичикова с Ноздревым в трактире предваряет договор купли Краткое содержание поэмы Мертвые души Н. В. Гоголя Глава 1 В

Встреча Чичикова с Ноздревым в трактиреСтудопедия

Оттуда, слепить бликом четкой осмысленности; и Гоголь пишет: «Я... почувствовал, ...смех мой не тот, какой был прежде» (МД); всюду — выбух физиологического процесса, но как... трупного набухания; ларчик красного дерева, дорожное колесо, все — зерна, могущие произрасти отдельным сюжетом; встреча с губернаторской дочкой побочно поднимает тему «НП»; но Пискарев в Чичикове становится и Пискаревым, и Пироговым, переживающими каждый свое; Пискарев: «Она... белела и выходила прозрачною... из мутной толпы»; словом: «души настало пробужденье»; Пирогов: «Славная бабенка... Из нее мог бы выйти... лакомый кусочек» (НП).Первый том — попытка к синтезу сюжетного изображения: синтез — ломаной линии первой фазы с кругом, ставшим точкой; сюжетная линия первой фазы, будь сюжет шуткой (СЯ), — интересен- 24 -зигзагами смены сцен, разнообразием декораций; во второй фазе линия сюжета, как змея, кусает свой хвост вокруг центрального каламбура: нос, нос, — и только! Круг сюжета, сжатый в точку, соединяется в «МД» с линейностью первой фазы тем, что из точки «героя» линия все же вытягивается, но она — прямая; это линия пересечения Чичиковым ряда усадеб; сюжет — монотонный, не усложненный: дорога, «плюс» остановки в одной, другой, третьей усадьбе с покупками мертвых душ — здесь, там и там; отдельные, замкнутые в себе сцены, как кольца, надеты на дорожную линию; и, как кольца, легко снимаемы; все подано без мотивировки: никакой психологии! В каждом кольце, как паук в паутине, сидит помещик — зерно самостоятельной повести, растоптанной отъездом Чичикова, сюжет которой не связан с «МД»; вместо надетых «колец» — Коробочка, Манилов, Ноздрев — могли бы надеться другие кольца: «Коляска», «Старосветские помещики», — чем не эпизоды из «МД»? Стоило бы Чичикову заехать в Миргород, и Довгочхун с Перерепенкой оказались бы в «МД».Вначале Чичиков — не лицо, а какое-то полнотелое колесо: в Москву доедет, а «в Казань не доедет» (МД); в конце первой части показан и «червь», снедающий Чичикова (страсть к деньгам); показано и начало: прошлое Чичикова; автор еще только обещает представить по-настоящему своего «героя» в следующих частях; но в отрывках второй он — тот же; сюжет Гоголя, по замечанию Переверзева, растет вширь, умножением количества показываемых «персон», а не вглубь; и оттого «герои Гоголя не эволюционируют1. Костанжогло справа, Муразов слева указывают на задатки «великого человека» в